Метро

Артем пожал плечами. Думал сейчас: как он от порога еще, еще через решетку не угадал, что эти трое людей не могут быть разведчиками с форпоста? Они же вообще не похожи на людей из метро. Ничем. Как будто с Марса прилетели.

— А вы там… Во что верите?

— Мы в монастыре там живем, не в самом городе. У нас монастырь старый, красивый, на берегу реки. Свято-Троицкий. Настоящая крепость. Такая, знаешь, белая крепость с небесно-голубыми куполами. Поразительное место. Там нельзя в Бога не верить.

— А вообще — в себя, — гавкнул задорно Игорь или Михаил.

— Везет вам, — вкривь и вкось улыбнулся им Артем. — А у нас ни монастыря, ни себя. Ни хера не осталось.

Арсений закрутил окурок в мятую банку из-под какой-то доисторической рыбы, поднялся с места.

— Это тебе надо говорить. Тебе надо людям все рассказывать, а ты теряешь время на нас. Иди.

— Я вас провожу.

— Не надо. Ты… Говори. А мы уж постараемся сделать так, чтобы ты говорил подольше.

* * *

— Едут! С вышки видно! Едут уже! Они?

Ветер устал, и скрип умолк. Тихо стало снаружи — ватно-тихо, как на Садовом. И в этой тишине только зудели совсем далеко пока еще высоким голосом как будто бы нестрашные моторы.

— Сколько их? — и, не дожидаясь ответа, Артем опять полез на небо сам.

Они мелькнули в просвете между многоэтажками — один, другой, третий — и пропали. Три грузовика точно, может, больше. Нет, еще! Еще два! Пять. Пять одинаковых. Ехали сюда от Москвы. Замызганные панельные дома прикрыли их, отсекли звук. Минут десять им, наверное, ехать.

Сколько в этих грузовиках? Пятьдесят человек влезут. На крышах пулеметы. И снайперы есть, наверное. Одновременно если на штурм пойдут… Никто из Артемова войска не успеет и глазом моргнуть. Всех положат. Всех — собакам.

Десять минут. Значит, надо спускаться. Начинать последний сеанс.

Все успеть сказать. Арсений с сыновьями и Леха купят ему немного времени, добрые люди. Теперь — никакой посторонней болтовни.

Принимает его кто-нибудь или нет? Москва не ответила ни разу. Но ведь не нужно рации с обратной связью, чтобы слушать. Достаточно и приемника. Лишь бы слушали, пускай молчат.

Снова вроде вжикнуло вдалеке.

Артем повел ухом на звук. Прищурился…

С востока, из ничего, из России — гнала к форпосту точка: пыль столбом. Она дальше от поворота на радиоцентр была, чем грузовики, но мчала быстрей. Кто?!

Пора было уже не то что ползти вниз — спрыгивать! — но Артем не мог отпустить точку, пока она не подросла. Что-то… Серое? Серебристое! Не точка, а как автоматная пуля — вытянутая; универсал!

Савелий?

Ноги со спеху скользили по тонкой арматуре; анальгин со спиртом выдыхались уже, и не так просто стало шевелиться. Потерял несколько секунд. Хотел объяснить все Игорю-Михаилу, но понял: самому быстрей получится. Оба ждали во дворе — дерганые, испуганные и радостные.

— Давайте на второй! Из окон будете! — приказал он братьям. — Леха! Дорогу паси!

Открыл ворота, и вместо радиопередачи выбежал на шоссе. Их сейчас пятеро всего, и то Артем вещать будет; а если Савелий успеет, он один за двоих зачтется. Только к ним ли он возвращается? Что забыл?

Звенело в обоих ушах.

Грузовики сложились в один, как карточная колода. Мчали с включенным светом, не скрываясь.

Из противоположности им навстречу, как будто чтобы расшибиться о них, летел приземистый универсал.

Мясорубочные ножи остановились, дожидаясь, пока подвезут людей.

Артем махнул Савелию: давай, ждем! И обратно — в укрытие.

Рев «Уралов» уже был совсем отчетлив, когда визгнуло на шоссе тормозами: универсал-пуля первым пришел, с разгона ввинтился в поворот, и уже в закрывающиеся ворота успел.

Савелий все-таки.

Савелий!

— Я это… Решил отложить отпуск… — объяснил он уже из багажника, вытягивая баул с пулеметом. — Сейчас вот доработаем — тогда поеду.

Артему захотелось прямо обнять его, поцеловать в морщинистую шкуру.

— Херовое геройство, — сказал он Савелию вместо этого.

— Мы еще из их «КамАЗов» себе соляры нацедим! — подмигнул сталкер.

— Соляры, — повторил Артем. — Ты же на дизеле?

— На нем.

— Дай канистру!

— Че хоть?!

— Канистру дай! Дай! Соляры! Соляры дай!

Вырвал у Савелия пластиковую баклажку с мутью, поскакал с ней, посекундно оглядываясь на забор — где полезут? — там, где Артем перелезал? — к коматозному экскаватору.

Жри! — Артем ливанул в пересохшую экскаваторную глотку жидкой радуги из канистры. Хлебай! Тебе тоже хотелось, а? Хоть и с крошеными зубами, хоть и на крови. Надо убраться напоследок. Боевые сто грамм. Полез на гусеничный трак.

— Ты что?! — Савелий торчал рядом, внизу.

— Вывернуть к херам эти вышки! — Артем связал проводочки — осторожно и неслышно-молитвенно, как будто с миной разговаривал.

Грузовики ревели уже тут, на повороте. Потом заглохли. Высаживали десант?

Вжал педаль.

Давай! Дав-в-вай!

Экскаватор судорогой дернулся.

Всхрапнул. Встряхнулся. Заревел. Очнулся. Ожил. Ожил!!!

Рычаги тут. Впереди два, и по бокам от сиденья два еще. Один тронул — стрела вверх пошла. Другой — развернулась, и в забор зубами — хррусь!

— Те два рычага! — заорал на него Савелий. — Впереди! Как на танке! Вылезь! Вылезь, балда! Дай я!