Метро

Артем посмотрел камеры, потом только приотворил Летяге. Тот потряс головой, надул щеки, скосил на Артема глаза. Обнял его.

— Херово ты выглядишь, брат.

— Работа на открытом воздухе.

— М-да. Работенка. Наделал делов.

— Я?!

— Старикан тебе всыплет. Айда к радио.

Артем провел гостя внутрь. В коридоре ждали — Арсений с сыновьями. Леха с крыши смотрел в деревья, Савелий — в экскаваторе калачиком свернулся, чтобы снайперы не нашли. Обещали серые люди перемирие, а условий не назвали. Тревожно.

— Это кто? — подозрительно кивнул на пришлых Летяга.

— Люди. Люди это, брат. Из другого города живые люди. Из Мурома. Пришли нас с тобой спасать.

— Из Мурома? — спросил у Арсения Летяга. — Это север где-то?

— От Москвы — на восток, — ответил тот.

— А от кого спасать нас будешь, отец? — Летяга спросил. — От черта рогатого?

— Такого, как ты, разве что от самого себя, — улыбнулся ему Арсений.

— И где твой Мельник? — Артем мимо радиста двинулся в пультовую. — У меня уже у самого зудит…

На секунду только повернулся к Летяге спиной.

Запшикало торопливо.

Обернулся — на пшики, на иней по спине, на бульканье — а пришлые по полу раскиданы, все трое. И Летяга между ними уже как журавль переступает, добивает их каждого в голову сверху вниз.

Увидел Артема — и бросил «Стечкин» на пол. Поднял руки.

Полминуты всего — а он убил навсегда троих людей.

— Ты… Ты что… Зачем…

Автомат зацепился за химзу мушкой, руки тряслись, но Летяга был терпеливый человек — подождал, пока Артем на него нацелится толком.

— Люди… Из Мурома… К нам! Ты скотина!

— Тихо. Тихо, Артем. Не надо.

— Тварь! Ссучился! Ссучился?!

— Послушай. Успокойся. Все. Все.

— Что — все?! Что?! Ты их зачем?!

У Арсения и Игоря еще улыбки не прошли. Во лбу дыра, а губы смеются. Михаил был серьезный. Пол теперь весь был залит липким: нельзя не вступить.

— Это шпионы. У нас приказ, Артем.

— Какой?! У кого?! От кого?!

— Приказ. О демаскировке. О противодействии демаскировке, то есть. Мельник… Пускай объясняет.

— На колени встал! Руки за голову! Чтобы я видел! На коленях пошел! В пультовую! Сюда! Давай! Где твой Мельник?! Где он?!

— Дай… Вот я, вот. Ничего. Я ничего не делаю. Сейчас… Настроюсь. Все. Не волнуйся. Я тебя понимаю. Товарищ полковник?

— Наушники на стол. И отойди. В угол отойди.

— Артем? — засипело в динамике. — Артем, ты там?

— Что это?! Это все — что?! Говори, что это! Я до трех считаю, ясно тебе?! Старый ты… Что тут происходит?! Зачем эта крышка над Москвой?! Зачем от нас мир прятать?! Почему ты врал мне?! Зачем?! Ты гнида ты… Старая… Безногая… Зачем ты мне все это время — врал?!

— Это не крышка, Артем, — Мельник проглотил все, не подавился. — Это не крышка! Это щит!

— Щит?!

— Это щит, Артем. Эти глушилки не мир от Москвы прячут. Они Москву прячут от мира.

— Зачем?! Что вообще…

— Война не закончена, Артем. Не только мы выжили. Наши враги тоже. Америка. Европа. Запад. Сохранили арсенал. И они не добивают нас — только — только! — потому что уверены, что мы сдохли все, что тут больше ничего нет! Что все уничтожено. Если допустить демаскировку… Хоть каким-то образом… Радио, или проникновение… Если они разведают как-то, а они хотят! Нас тут же — в порошок. Всех. Слышишь ты?! Нельзя эти глушилки! Не смей их трогать!

— Война кончилась сто лет как!

— Никогда она не кончалась, Артем. Никогда.

Глава 17. Все правильно

В зеркале заднего вида остались: покинутый радиоцентр, десять уцелевших вышек, экскаватор с задранной рукой, так больше и не ударившей, судьбоносный поворот с шоссе Энтузиастов на Объездное шоссе, не три и не четыре — а шесть бронированных грузовиков с бамперами-клыками и пулеметами на крышах, цепь людей без различий и цепь заработавших под свежим ветром пропеллеров. Много всего было теперь позади, а как-то смогло уместиться в запыленный квадратик. Казалось громадным, а оказалось маленьким. Не влезли только: Арсений и двое его сыновей.

— А они что? — спросил Артем. — Их похоронить хотя бы.

— И без тебя приберут, — сказал Летяга. — И за мной, и за тобой. Проехали. Расслабься.

И еще собачий котлован не попал в зеркало.

Савелий и Леха сидели рядом, на просторном заднем сиденье. Артем, когда неприкосновенность себе покупал, им тоже взял на сдачу. Савельева японка пылила сзади, привязанная к внедорожнику, взятая в полон. Отказался бросать ее.

— Подозрительные типы, — поучаствовал Савелий. — Я их еще когда на трассе увидел, сразу подумал.

— Они из Мурома сюда пешком шли, — сказал Артем. — Там у них монастырь красивый, говорят. Белый с голубым.

— Говорят, что из Мурома, и говорят, что пешком, — поправил его Летяга. — Может, их вертолет за десять кэмэ отсюда высадил. Дали им легенду на отработку — и вперед. Все время кто-нибудь проникнуть пытается. Так и лезут, твари.

— А это они меня к рации позвали… — вслух подумал Артем. — Когда ты вызывал. Зачем им?

— Не знаю, — признался Летяга. — Но приказ у меня четкий.