Метро

Вскарабкался в два присеста на трак, дал Артему пендаля, чтобы тот из кабины выметался. Вцепился в рычаги.

— В сторону! Размажу!

Развел руки в стороны — и экскаватор, пятьдесят он тонн или сколько, вдруг пошел кругом, как будто в танце закрутился, закружился на месте.

— Крррасота! Скучал по гусеницам! — загоготал Савелий. — Откуда начинаем?!

— С дальних! С дальних давай! Убирай его отсюда!

За бетоном, наверное, уже рассыпались люди без различий; может, уже разматывали крюки-кошки; а снайперы в ветках гнезда вили. Не успеешь за секунду — опоздаешь навсегда.

До центра донесся, забыв о колене. Все. Все.

Через ветви показалось: человеческие тени. Мимо ворот кто-то шмыгнул.

— Там радио! Там голос! Вызывают! — со второго крикнул Михаил-Игорь.

— Окружают! Вокруг расходятся! Стрелять?! — Леха с крыши.

Мимо окна пультовой медленно полз поднятый из мертвых экскаватор, окутанный гарью, занося уже единственную свою, покрытую трупными пятнами, руку для удара.

— Вызываем! Срочно! — сдавленно, по-комариному звенели наушники.

Кому приспичило сейчас?!

Что же вы раньше-то все молчали, как в рот воды?

Дышать нечем. Артем рванул ручку, распахнул окно. Стал дышать сладким дымом; и теперь вот еще услышал: гнусавое, в мегафон:

— Приказываем! Немедленно! Покинуть! Здание! И! Сложить! Оружие! Обещаем! Сохранить! Жизнь! В противном! Случае!

— Ту! Дальнюю! — Артем махнул в окно.

Экскаватор загремел ржавыми костями, потащился, куда велено. Хватит ему сил? Радуги хватит?

— Артем! — собрав сил, пропищали наушники на столе. — Ты слышишь меня, Артем?!

Он поднял их слишком медленно — не хотелось сажать их себе на голову, затыкать ими уши.

Стрекотнул на крыше пулемет… Для острастки? Или на штурм пошли?!

— Кто это?!

— Артем! Это я! Это Летяга! Летяга, Артем!

— Что?

— Летяга, Артем! Я! Вторая минус! Ну?! Я!

— Что ты? Ты слышал меня?! Ты слышал?! Красные глушили весь эфир! Я не сошел с ума! Весь мир! Мы одни под землей, идиоты! Я эти глушилки на хер снесу сейчас! Скажи Мельнику… Скажи ему… Что я…

— Постой! Ты слышишь меня? Стой, Артем, не надо… Подожди!

— Я не могу! Не могу ждать! Тут красные… Красные вокруг. Сейчас — штурм. Нас замесят тут. Но мы успеем глушилки все к едреной…

— Нет! Не замесят! Мы можем… Мы договоримся! Не трогай ничего!

Пулемет зашелся опять в припадке, и грянуло еще внутри здания: со второго этажа тоже палили.

— С кем?! С красными?! Договоритесь?!

— Это не красные! Не красные, Артем!

Ухнуло туго и могуче за окном. Еще. Проскрежетало громко дьявольски, как поднимающийся железный занавес от горизонта до горизонта. Застонала трубно усталая сталь. И неторопливо, величественно — завалилась подкошенная мачта — вдоль дома, вдоль чуть не всей территории; дрогнула земля.

— Поздно! Тут все уже! Все к ебеням!

— Нет! Нельзя ломать! Я знаю! Мы знаем про глушилки! Это не то… Не то, что ты думаешь! Я могу остановить этих! Я остановлю их! Не будет штурма! Просто дождись меня, Артем! Дождись! Я все объясню!

Лязгнуло, застонало снова.

— Кто это?! Говори! Зачем?! — Артем сорвал наушники, высунулся в окно.

С забора свисал серый человек, распятый на колючке, хотел отвязаться, а из рук уже вся сила ушла. Экскаватор завизжал и замахнулся опять.

— Прекратить огонь! Остановите! Штурм! Орден! Мельник! — пищал Летяга-комар кому-то в сторону. — Артем! Артем! Они подождут! Ты тоже подожди! Я еду уже! Слышишь?! Артем!

Пулемет успокоился. Отступили серые или это снайпер отыскал Леху?

Бомм! И еще один баобаб отпустил цементными корнями сохлую землю, а верхушкой — облака, и стал мучительно, нехотя крениться.

Мы с тобой одной крови? Одной, Летяга? Если не с тобой, то с кем?!

— Стой! Стооооой!!! — Артем по пояс вылез наружу, чтобы Савелий его мог заметить.

Экскаватор задумался. А мачта, все равно уже срубленная, стала мимо окна тяжко опускаться наземь. Артем выдохнул черный дым и поверил наушникам. Не сумел не поверить.

— Жду! Жду, Летяга!

* * *

— Вам сколько лет? — спросил у Артема Михаил.

Игорь — который чуть пониже, поизящней. Михаил — погрубей вылеплен, понебрежнее; и помедленней из-за лишнего тела. Наконец Артем стал отличать их.

— Двадцать шесть, — сказал Артем. — В марте было.

— Овен по гороскопу? — поинтересовался зачем-то Игорь.

— Без понятия. Тридцать первого числа. Еще денек — и родился бы первого апреля. В День дурака. Надо было посидеть, наверное.

— Овен. Упрямый.

— Двадцать — шеееесть? — Михаил поднял черные брови. — Вот, блин, не дал бы.

— А сколько бы дал?

— Не знаю. Сорокет?

— Спасибочки, бля.

— Не слушай дурачков, — Арсений выдернул из бороды волос. — Им все, что старше двадцати — уже сразу сорок.

— А вам-то самим сколько?

— Мне семнадцать.

— Мне девятнадцать.

— Странно, — поразмыслив, отметил Артем. — Вот вам двадцати еще нет, а вы оба наверху родились.

* * *

Удивился Артем, когда он остановился у ворот?

Удивился.

Тот самый бронированный внедорожник, который стегал его свинцом, гнал его по Тверской. Тот самый. Отошла тяжелая дверь, спрыгнул в пыль Летяга: без маски.

— Я один! Впусти!

Внедорожник захлопнулся, сдал назад, к шоссе Энтузиастов, к ветрякам.