Метро

Вытолкнули в пустой круг. Там уже — Леха и Летяга. Оба скручены: руки за спиной, впереди — хари изукрашенные. Видимо, сбивались с курса, пока шли сюда, а их направляли.

Летяга увидел вместо Артемова рта — черный крест, заморгал косыми глазами. Артем тоже дернулся: снимите! Стал искать глазами Мельника, чтобы затребовать у него справедливости.

Мельника скоро выкатил Анзор.

Но Мельник Артема так и не увидел: смотрел все почему-то в другие стороны. Артем кочевряжился, как глиста на сковороде, со своим заклеенным ртом, кусал ржавые губы, чтобы, может, через дырку в них хотя бы выговорить все. Но лента широкая была, а клей мертвый.

Еще не начинали.

Наконец пропихнули через толпу Гомера с Ильей Степановичем. Они связаны не были: свидетели. Что будут показывать? Артем прилип взглядом к прогоревшему учителю. Все он слышал там, в камере. Что решит рассказать? Не куплен ли? Вспомнился Дитмар с его простой и точной формулой того, как помыкать людьми. Вспомнилось, как Артем за упокой его души помои хлебал по Ильи Степановича поводу.

Снова и снова стал раздирать губы; но склеено было прочно. Зарос рот.

— Готовы, — сказал Анзор.

— Слушаем дело о дезертирстве и предательстве трех наших бывших товарищей, — засипел Святослав Константинович со своего трона. — Летяга, Артем, и новенький, только что принятый. Звонарев. По предварительному сговору. Саботировали два важнейших задания. Целью которых было остановить войну между красными и Рейхом. В наших интересах. И всего метро. Сорвали доставку депеши с ультиматумом фюреру. И потом еще операцию по принуждению к миру Москвина. В центре сговора Артем Черный. Летяга, по нашему мнению, просто поддался влиянию. Артема, не взирая, требуем к высшей. Летягу готовы обсуждать. Третий — Артемов прихлебатель. Шпик, в общем. Его тоже под списание.

— Вы охеъеъи?! Што я сдеъаъ-то?! И Аътем!

— Так. Этот что, неполноценный? Придержите.

Кто-то сзади пхнул Леху, заткнул его щербины.

— А что у Артема со ртом-то? — пробурчали из толпы. — Как он за себя скажет?

— Есть основания считать, что он двинулся, — нехотя объяснил Мельник. — Ничего, до него дело дойдет, заслушаем. Сами убедитесь. Мне вот все ясно. Но решаем по чесноку. Открытым и общим. Начнем с Летяги. Потом у нас свидетели. По Летяге проголосуем, потом вот этот с дефектом, потом Артем. Отдельно хочу сказать: не надо думать, что у нас тут балаган. Вы мне со всей строгостью. Бывший родственник, неважно. Человек нас предал. Закон один. Я спецом его на товарищеский суд, чтобы не было потом. Ясно?

Толпа загудела; но и гудеть у нее получалось только хором, только слаженно, как у строя.

— Так, Летяга. Давай излагай. Когда впервые была попытка вербовки Черным Артемом, что говорил. Как заставил отдать секретную депешу. И подробности того, как он сорвал переговоры с Москвиным. Люди могут знать. У нас нет секретов тут. И в чьих интересах Черный действовал.

Лицо у Мельника было спокойное, как у паралитика. Но единственной своей живой рукой он до белых пальцев вцепился в обод на колясочном колесе. На Летягу смотрел глазами из бронзы, и зрачки были выбитыми в бронзе дырами.

Летяга шагнул вперед, как медведь на цепи. Повел башкой, виновато скосился на Артема. Шумно выдохнул лишний воздух. Посмотрел на гранит. Толпа молчала. Артем не мог разорвать губы, Леха жевал желе из крови.

— Мы еще давно следили за Артемом, — приступил Летяга. — Весь последний год. Знали, что он несколько раз в неделю поднимается. Выходит со станции ВДНХ, идет к высоткам «Триколор» там, по Ярославке. У нас позиция была оборудована напротив. Смотрели. Несколько раз в неделю пытался выйти по радио.

Летяга его сдавал. Артем слушал. Тыкался языком в горький клей, мычал через ноздри. Наваливалось, как холодный острый щебень, как сырой только что наколотый грунт, на ноги, на руки, на грудь — бессилие.

Были тут Артемовы товарищи: Сэм, Степа, Тимур, Князь. Померещилась Аня, за мужскими плечами задавленная. Присмотрелся — она? Потерял.

— Вы знаете… — говорил Летяга. — Про то, что война с Западом не кончена. Что они только и ждут, чтобы мы себя выдали. Мы, конечно, сразу заподозрили Артема в том, что он пытается выйти на связь с кем-то там. Демаскировать. Может, помочь навести даже на нас… Человек был новый. И полковник сказал: следить. Невзирая… Ну, короче. Потом еще эта история… С радиоцентром. Вы слышали уже, наверное.

Люди зашуршали.

Аня!

Аня появилась. Вырвалась из чьей-то клешни, протиснулась в первый ряд. Нашла Артема глазами, больше не отпускала.

— Сбиваешься, — строго сказал Мельник. — Сначала нам про депешу.

— Да. Ну. Тут так. В общем, с Артемом все было почти ясно. Что вероятно работает на противника. Преследует цель раскачать обстановку. Демаскировать Москву. Навести огонь. И с депешей…

Артем дергался, извивался, но его держали крепко. И во рту не было даже крошечного отверстия, чтобы сказать через него Летяге про вторую минус — да и вернул уже Летяга этот долг, а сам Артем перезанял крови у Бессолова. И на что? Чтобы до петли доковылять самому?

Летяга его больше не хотел видеть.