Метро

– Ты знаешь, что говорил Фрейд о женской зависти к пенисам?

В эту секунду заиграла одна из мелодий Клода Дебюсси, Мирзакарим Викторович нацелил маленький пульт в сторону Кати и что-то нажал. Ошейник на катиной шее моргнул красным, девушка поморщилась, а Мирзакарим Викторович засмеялся и своей легкой походкой направился к дверям.

За дверью стоял возбужденный Малек Прыткий.

– Извиняюсь за внеплановый визит, – начал Малек, плотоядно ища глазами Катю, но та скрылась в спальне, – но оно того стоит.

– Заходи, – Мирзакарим Викторович посторонился.

– Сразу скажу, что по пустому поводу такого уважаемого и серьезного человека как вы беспокоить я бы не стал, но я все сопоставил и обдумал несколько раз. Да и сама ситуация, как вы знаете, шепчет…

– Чего делает?

– Требует, – хохотнул Малек, – простите, оговорился.

– Давай ближе к делу, у нас особые процедуры.

– Понимаю, – похотливо улыбнулся Малек и почесал вспотевший лоб, – короче говоря, есть у нас в отделе один паренек – из пассажиров. Определен к нам по отдельному приказу, кем-то из руководства вроде как за технические способности без прохождения тестов… ну, вы знаете…

– Еще ближе, друг мой.

Речь Малька ускорилась.

– Так вот, как вы знаете зафиксировано два контакта. Первый мы не нашли, а второй…

– Так его же почти поймали.

– Да, но когда меня вызвали по второму инциденту, я шел через верхний блок и совсем рядом с местом контакта, встретил там этого… нашего нового сотрудника. Ну ладно, допустим совпадение, хотя это показалось мне странным, особенно после того как он занервничал, когда я припер его к стенке. А сегодня я заметил, как он подслушивал разговоры нашего начальника, которые относятся к высшей категории секретности. Да, наш шеф Палыч, не особенно дисциплинирован в вопросах секретности, но… Знаете, это наводит на мысли. Мутный какой-то этот тип. Подозрительный. И тестов не проходил.

– Но ведь там говорят, был профессионал?

– Я конечно не в курсе деталей, не мое как говорится дело, но разве точно известно, что у крота не было помощников?

Мирзакарим Викторович задумался и с одобрением посмотрел на Малька.

– Он особо не блещет, но собрать комп с брэндмауэром ему под силу. Да и доступ у него есть к неликвиду, а там такого хлама! Что угодно собрать можно. Вообще, странная ситуация! Тестов он не проходил, а работает в одном из ключевых отделов.

Мирзакарим Викторович направился к столу с компьютером.

– У тебя есть его номер или фамилия?

– А у вас тут своя база? – Присвистнул Малек.

– С полными личными делами.

– Проверьте Виктор Кондраковский, техчасть.

Мирзакарим Викторович вбил фамилию в специальный поисковик. И сразу появилась фотография Виктора, сделанная на второй день работы в техотделе.

– Он?

– Он самый! Крысеныш! Надеюсь, информация полезная.

Мирзакарим Викторович приобнял Малька за плечи.

– Ты очень правильно поступил, мой юный друг. Очень! Продолжай в том же духе. Ретивым в жизни и на небе… как там? У нас обилие чего-то там… Богатств и злата, женщин…

– Женщин? – Облизнулся Малек.

– Да-да, Малек, про этого ушлепка, я сообщу прямо сейчас, пускай проверят с пристрастием, и если твоя догадка подтвердится, – Мирзакарим Викторович погрозил пальцем, – ты почти наверняка получишь входной билет на первый уровень.

Довольный Малек еще раз оглянул помещение в поисках Кати и слегка подгоняемый в спину Мирзакаримом Викторовичем ушел.

Спустя почти трое суток после жестокого избиения, Харитонов уже сам вставал на ноги и при помощи трости добирался до туалета. Кровь в моче еще появлялась, но гораздо меньше и рези его уже не беспокоили. Сегодня ему вставили сразу четыре зуба из металлокерамики высшей пробы и уже через три часа он вовсю пользовался ими, поглощая двойной обед… Медицина здесь была явно не отечественная, врачи не говорили по-русски, а медсестры давали ему мороженое. Один раз его навещал начальник первого блока, который назначил его папой первой группы и ценил его управленческие способности. Он дал понять, что в курсе инцидента и Харитонову ничего не грозит. И как догадывался Харитонов – с лечением тоже не обошлось без его помощи.

Он провалялся почти в беспамятстве двое суток, за это время произошел один из самых затяжных «провалов» в убежище. Харитонов пребывал привязанным на палубе корабля, угодившего в сильнейший шторм. Его жутко тошнило, вода на палубе иногда полностью накрывала его и грозила вместе с ветром утащить в бушующие волны. Но тот, кто привязал его, знал толк в узлах.

Раны Харитонова заживали быстро. У него были надломлены три ребра, но серьезных переломов не было. Были гематомы, лицо его было страшным, но в остальном Харитонов ничего не замечал.