Метро

На станции Арбатская перед самым закрытием дверей, мужчина вдруг вскочил как ужаленный и бросился из вагона. Борис был начеку и бросился за ним.

Мужчина не бежал, но двигался стремительно, то и дело, поворачивая в неожиданные стороны и было довольно трудно держаться за ним. Но Борису помогал пес. Выйдя на улицу, задача усложнилась: мужчина сначала вывел Бориса на Арбат, затем кривыми переулками привел к Новому Арбату, затем пересек его по подземному переходу, снова запетлял по переулкам. Виндман не отставал, и только когда кто-то толкнул его в плечо, на мгновение отвернулся, и мужчина тут же пропал.

Борис перебежал на другую сторону переулка, поискал глазами, добежал до перекрестка, глянул по сторонам. Мужчины и след простыл. Виндман выругался. Накатила злость, а затем и отчаяние, но ненадолго – взгляд остановился на неоновом синем мопсе в цилиндре с моноклем. Надпись справа над козырьком гласила: «Бар Синяя собака».

Борис направился к двухэтажному старинному домику, на котором висела вывеска с собакой. На узком крыльце у двери стояли двое крупных охранников в костюмах.

– Мне туда. – Сказал Борис.

– Приглашение есть?

– Какое?

Охранник молча показал на небольшую афишу у двери. Борис прочитал:

«Воскресенье. Конец света с синей собакой! Только для избранных. Для посетителей бар закрыт».

– Меня там ждут! – Рассердился Борис и двинулся на охранника. Тот оттолкнул его, так что Борис едва не упал с крыльца на тротуар.

– Я из полиции. – Сказал Борис, жалея, что больше не может назвать более влиятельное ведомство. Впрочем, он вспомнил, что удостоверения следкома при себе у него тоже нет.

Дверь бара открылась, оттуда вышел крепкий мускулистый кавказец. На футболке, обтягивающей рельефные грудные мышцы, под расстёгнутой кожаной курткой красовались скошенные буквы: UFC.

Борис ощутил тяжелый дух мужской туалетной воды и каких-то пряностей.

– Че тут происходит? – Спросил кавказец.

– Пьяное быдло лезет, – ответил охранник.

– Слышь, тут боярышник не наливают, пошел вон! – Заявил кавказец и болезненно ткнул Бориса ладонью в печень.

– Болван, меня ждут там!

– Че сказал? – Кавказец резко ударил Бориса в шею и схватил его за шиворот. Затем его сбили с ног и потащили куда-то за угол. Там в крошечном темном дворе принялись бить. Борис вставить слово не успевал, не то, что сопротивляться. В конце концов, силы его начали оставлять, он обнаружил, что лежит в снегу на спине, спина при этом почему-то голая, но холода он не чувствует.

Акт экзекуции видимо завершился, троица тихо материлась где-то впереди, но Борису показалось, что кто-то стоит прямо за его головой. Он запрокинул голову и действительно увидел, что прямо над ним стоят двое: старик и Гриша. Старик смотрел на него как всегда с презрением, а Гриша с какой-то проникновенной печалью.

– Эй, валите нах..й отсюда, – послышался голос одного из охранников.

Взгляды старика и Гриши переместились куда-то вперед – видимо на говорившего.

– Чего? – Спросил старик.

– Пенсия, на х..й валите, сказал! – Раздался яростный голос кавказца.

Старик с Гришей переглянулись, и Борис увидел, как старик коротко деловито кивнул Грише, и тот сразу уверенно зашагал куда-то вперед.

Борис услышал смех, но почти сразу его сменили воинственные вопли, как будто кто-то пародировал выкрики Брюса Ли, вскоре к ним добавились хлесткие звуки ударов, а затем и крики боли. Борис только сейчас узнал, что мужчины тоже умеют вопить от боли. Даже такие крупные.

Любопытство пересилило боль, Борис с трудом поднялся, но увидел только очертания лежащих в снегу тел и приближающегося Гришу, которые шел обратно, как ни в чем не бывало – будто всего лишь отходил справить малую нужду.

– Чего тебе надо? – Спросил старик.

Вместо ответа Борис зачерпнул охапку снега и погрузил в нее лицо. Снег только слегка окрасился красным. Очевидно, ему разбили губу – там сильнее всего жгло.

Борис по очереди посмотрел на Гришу, затем на старика, стоявших по обе стороны от него, как ребенок – снизу вверх и улыбнулся.

– Они собираются нас уничтожить.

Гриша виновато глянул на старика.

– А я говорил, что он дурак, – произнес старик.

В этот момент застонал один из охранников в снегу. На него никто не обратил внимания. Борис засмеялся. Смех перешел в кашель, когда он с трудом стал подниматься на ноги.

– Сколько вы гоняетесь за ними? – Говорил Борис сквозь кашель и смех. – Семьдесят лет? И не поняли самого главного? Не поняли, что значит идеальная маскировка?

Старик поморщился при этих словах.

– Как птицы созданы для полета? А знаете, почему она так важна? В мире бесконечно больших угроз, это единственное, что может гарантировать тебе стопроцентное выживание. Единственное. Для нас это просто фактор, но для них… Если кто-то более сильный с неисчерпаемым запасом ресурсов знает где ты находишься, то он готов ждать, готов караулить тебя вечно, и в конце концов он победит. Ты бесконечно слабее, медленнее и глупее его, и что тебе остается, а? Что остается, если ты неограничен только в одном?

Старик с Гришей молчали. Кавказец очнулся и в темноте сверкал глазами.