Метро

Только после ужина, во дворике, куда вместе с курящим отцом и дядей Егором вышел Борис, чтобы поглядеть в зараженное небо, дядя Егор повернулся к нему и неожиданно сказал:

– Он должен уничтожить место.

– Кто? – Поначалу не понял Борис. – Астероид?

– Ты спрашивал, если кто-то не ограничен ничем, что он должен сделать, чтобы гарантировать стопроцентную защиту с помощью маскировки? Так вот, он должен уничтожить место поиска.

Отец серьезно посмотрел на брата.

Виндман озадаченно усмехнулся.

– Но ведь… он же тогда и себя уничтожит?

– С чего ты взял?

В дядиных глазах Борис впервые увидел ум наставника, терпеливо ждущего рождения инсайта в своем лучшем ученике.

Борис сначала почувствовал, а потом увидел, как в глубине сознания в одном из самых темных закоулков под ворохом старых газет задёргались короткие мускулистые лапки, а следом раздался хрип пробуждения, который скоро перерастет в оглушительное тявканье.

Брови Бориса сдвинулись, образовав на переносице вертикальную морщинку.

– Уничтожить место? – Повторил он.

– Нет места – негде искать.

Борис медленно поднял голову и посмотрел на небо, а затем вдруг сорвался с места, напугав отца.

– Ты куда?! – Закричал отец.

– Мне надо отъехать! – Раздалось уже из-за ворот. – Спасибо, дядя Егор!

Только выруливая на Горьковское шоссе, Борис отыскал в кармане куртки смартфон и вздохнул с облегчением – он знал, что пес не позволит ему вернуться.

Но была еще одна проблема – кому звонить. Между недавним прошлым и настоящим теперь стояла невидимая стена, как между сном и явью. У него не было ни специальных средств связи, ни телефонных номеров, ни даже уверенности в том существовали ли все эти люди в реальности: Макаров, Кудинов, Яков, генерал. Даже если он официально обратится в спецслужбу, его в лучшем случае неофициально пошлют куда подальше. Тоже можно было сказать о старике, но кое-что все же оставалось. Набор цифр, увиденный однажды на экране айфона, он запомнил.

Пролетая по ярко освещенным ночным развязкам пустынной Горьковки, над которыми плыли бесформенные великаны снежных туч, Борис, раз за разом набирал номер. И только заехав в южный район Балашихи, гудки прекратились, Борис затаил дыхание, слушая разухабистое: «А я сяду в кабриолет… и уеду куда-нибудь…».

- Я знаю, что они собираются сделать! – Крикнул Борис. – Передайте ему! Я знаю! Я еду туда! Я еду туда…

Но Любови Успенской было все равно, куда и зачем он едет. Закончив петь, она затянула ту же песню по новой, однако после первого куплета, песня вдруг оборвалась, и незнакомый голос заполнил салон.

- Метро Партизанская, последний вагон в центр через час.

Борис ничего не успел сказать, связь тут же оборвалась.

До Партизанской он добрался за полчаса. Двадцать минут нервно ходил по платформе, оглядывая нетипично просторную станцию с тремя путями. Время текло невыносимо медленно, он выглядывал в потоках высокую фигуру и потому не сразу заметил, как из-за колонны неожиданно возник интеллигентный мужчина в очках и старомодной куртке, явно направляясь к нему. Что-то знакомое было в нем, Борис присмотрелся и с изумлением узнал в интеллигенте того невзрачного пассажира, который отправил его за синей собакой на далекой станции Ванюши в Челябинской области.

– Ну и ну. – Сказал Виндман подошедшему мужчине. – Давно не виделись, уважаемый.

Подошедший интеллигент испуганно глянул по сторонам и выпалил Борису в лицо:

– Синяя собака!

После чего развернулся и поспешил прочь.

– Ну, нет, – Борис догнал мужчину и схватил за худое плечо. Вопреки ожиданию, мужчина обернулся и посмотрел на Бориса совсем не испуганно, а даже как-то рассерженно.

- Нет времени на эти игры! – Сказал Борис. – Где он?!

– Вы опоздаете, – мужчина сухо кивнул на поезд.

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция…

В последнюю секунду, Виндман заскочил в вагон и, ругая про себя старика, пошел по нему, оглядывая немногочисленных пассажиров.

Последняя гонка за «синей собакой» оказалась изматывающим трипом, который закончился смертью и последующим воскрешением и Борис не был уверен, что сможет еще раз подобное пережить. И он сильно сомневался, что сможет увидеть эту собаку вновь. И все же стена рушилась, он чувствовал это – прошлое бурным потоком вливалось в настоящее и заполняло его. Теперь его семья, Иван Васильевич, каникулы у телевизора и безмятежная жизнь казались снова нереальными. А реальным было это дерьмо.

Взгляд Бориса остановился на худом немолодом мужчине, который закинув голову в круглых темных очках как у кота Базилио, не то спал, не то делал вид, что спал. Он сидел в развязной позе, закинув ногу на ногу, так что и без того короткая брючина задралась, явив красный носок с изображением множества мелких синих собачек.

– Ага, – сказал Борис и недобро прищурившись, уселся напротив мужчины. Так они проехали несколько остановок, и Борис ни на мгновение не отводил от мужчины взгляда. Мужчина все это время сидел в той же позе без движения и если бы кто-то также как и Борис решил бы за ним понаблюдать, то почти наверняка заподозрил бы, что он умер.