Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

– Победитель конкурса получит столько камней, сколько отдаст Алтарь, – начал рассказывать Дерек, придвигаясь поближе к Вайверин. – На самом деле любой участник может потребовать свои камни, но тогда придется платить штрафы, и не факт, что выигрыша хватит, так что редко кто рискует. Обычную ставку может сделать любой желающий, главное – точно проговорить условия. Вот Мартен, например, умудрился выигрышем оплатить учебу! На себя ставить нельзя.

Его чернявый дружок самодовольно улыбнулся. Алек, наоборот, нахмурился. Долго любоваться сокровищами Дерек не дал и потащил нас дальше. По дороге он то и дело сверялся с картой. Теперь понятно, почему ученики живут в Школе, – с этими передвижками они добирались бы до нее как раз к выпускному. Наконец Мартен победно замахал руками. Кафе было на первом этаже небольшого зеленого домика и называлось «Профессор и училка».

Естественно, перед дверью оказался барьер, который все, кроме меня, благополучно прошли. Эта была классная идея – тащиться сюда через полгорода, чтобы застрять на пороге. Хуже было только то, что спасать меня вышел Мистер Дружелюбие Дерек Хельм.

– Извини, Мэтью, это обычные чары защиты, они от нелегалов. Сейчас помогу. Слушай, а как ты умудрился уговорить Феррариуса? Он же после Проклятой Молли больше не берет учеников! Вот, проходи.

Так во мне яркой вспышкой зажегся важнейший жизненный принцип: я ненавижу двери. Любые: раздвижные, зачарованные, простые деревянные, тайные, призывно распахнутые, калитки, врата и воротца, проемы и арки. В этом городе все мои беды начинаются даже не с порога, а именно с дверей, моль побери эти типовые защиты!

Скрип переезжающих домов, рев Стражей, хриплый кашель, шуршание шагов, гудок поезда, шлепки пузырей по мостовой, детский плач, пьяные ругательства, звон посуды, шипение жареных сосисок, стук дверей, хлопанье форточек на ветру – все звуки разом, до головной боли, навалились на меня. Парень-пельмень быстро достал затычки из сапога при входе и вставил мне в уши. Жуткий шум сразу исчез, осталось только негромкое бормотание нашей компании.

– Это Чарли Пранк устроил на экзамене по гармонии, называется «Симфония „Музыка города“». Громыхало на весь Карпетаун. Чтоб не оглохнуть, придумали эти затычки. Потом, конечно, волшебство развеялось, но тут, в кафе, почему-то осталось. Все привыкли, это даже удобно – крутишь затычку и слушаешь то, что тебе нравится, – пояснил он.

Сделав всего пару шагов, я почувствовал, как амулет становится заметно тяжелее и меняет цвет с черного на ярко-синий. Это наводило на мысль о просто запредельной концентрации магии. Что, в общем-то, было понятно и без амулета.

Под потолком была в разгаре битва огненного кольца и волшебной палочки. За столиком возле размалеванной надписями стены из белого кирпича сидела симпатичная девчонка и старательно помешивала в котле какое-то зелье. Пара студентов мирно дрыхла в подвесных койках и гамаках. К молодому человеку, который с сердитым видом читал растрепанную книгу, подошла хозяйка, светловолосая девушка неопределенных лет. По-моему, татуировки у нее были даже на мочках ушей. Читатель что-то буркнул, и она, даже не разлепив глаза, принялась лить из чайника прямо ему в руку. Вместо пузырей от ожогов в ней оказался столбик прозрачного травяного настоя.

Парень-читатель так увлекся книгой, что не заметил, как из его раскрытой сумки выбираются две тонкие брошюрки и потихоньку удирают к дверям. Дерек перехватил их, засунул обратно и застегнул пряжку.

– Так и норовят сбежать к Стократусу. Видите, здесь все книги приходится держать под замком. – Он кивнул на стену, где за решеткой на полке томилось несколько томов солидного возраста.

Мартен и человек-пельмень согнали вместе пару носившихся в воздухе столешниц без ножек, подогнали кучу разноцветных подушек, и все наконец расселись. Хозяйка ловко метнула нам карточки меню, и кто-то звонко заверещал. Ласло Восемнадцатый-старший вытянул из нагрудного кармана пузырек, в котором завывал и потирал ушибленный бок хорошо знакомый мне Ласло Восемнадцатый-младший.

– После того раза папа разорался и полез в бутылку, вот я и подумал, пусть посидит там подольше, – хохотнул надежда рода Ласло и потряс пузырьком, отчего папенька нелепо раскорячился по стеклянной стенке.

Ласло продолжал гаденько хихикать, но остальным было уже не до него: буквы в карточках меню то и дело менялись и смешивались в кучу. На моей так вообще ничегошеньки не было. Хозяйка одним махом сгребла их и шлепнула мухобойкой.

– Последний фокус Чарли Пранка перед тем, как он пропал, – сообщила она, перекидывая во рту жвачку с одной щеки на другую. – Пытались расколдовать – бесполезно. А новые карточки они разрывают в клочья. Тока меня слушают. Лан, выбирайте, я кофейку сварю. Меня Полутиэль звать, если что.

Полутиэль снова закрыла глаза и побрела к стойке, возле которой пыхтел небольшой огнедышащий вулканчик. Она сыпанула в него кофе, помешала в жерле ложкой и ловко поймала в кружку густую коричневую бурду, которую выплюнул вулкан.