Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

– Мэтт, не люблю лезть в чужие дела, но, стараясь понравиться всем, можно потерять самого себя. Подумай об этом.

Слова Визла нагнали меня уже в дверях.

Вот что за люди! Нет бы порадоваться, поздравить! Нет же, начинают расспрашивать, цепляться, и ты уже думаешь, что вчера, без всякой магии и шансов на победу тебе было гораздо лучше, чем теперь! Я пнул какую-то банку, и она усвистела прямо под ноги нелепо одетому мужчине с пышными подкрученными усами и окладистой бородой. Ну и тип, он хоть в зеркало себя видел?

Я свернул к фонтанчику попить воды и краем глаза заметил, что усатый прошел мимо.

Он специально шел за мной. Он за мной следил.

Несколько раз я улетал на пузырях, перепрыгивал на Бесконечные Ступеньки, сворачивал в самые людные места, но никак не мог отделаться от чувства, что кто-то идет следом. Словно невзначай я остановился у витрины и обернулся. Невдалеке маячил усатый. Я был уверен, что раньше его не встречал, но все равно он казался странно знакомым.

Вдруг это Сиреневый Плащ понял, что я его выследил? Но усатый совершенно точно не мог быть Сиреневым Плащом: он гораздо выше и плотнее. Я спешил как мог, но чем ближе подходил к дому, тем тревожней были мои ощущения.

Кто-то крался по пятам.

Как назло, в нашей глухомани почти не было людей. У соседнего дома стриг кусты-старьевщики молодой парень, одетый в синий комбинезон и защитные очки-консервы. Рядом с ним лежала целая гора веток. Я осмотрелся: на всей улице не было ни одного уцелевшего кустика, все с мудреными стрижками. Сердце сжалось от дурных предчувствий. Я постарался как можно быстрее пройти садовника, но ватные ноги плохо слушались. Громко щелкнули садовые ножницы. Парень сдернул очки и криво усмехнулся.

Я отшатнулся. Они меня нашли!

Что теперь делать?! Куда бежать?! Слева – «садовник», справа – стена. Впереди – тупик. Я попятился и рванул обратно по улице, понимая, что все бесполезно. Но дорогу перекрыл мужчина с пышными усами и бородой. Деваться было некуда. Это полный провал. Я сжал зубы и пошел домой, судорожно вспоминая заклятие глухоты. Сейчас оно будет мне просто необходимо.

Дверь медленно-медленно отворилась. На пороге показалась невысокая сухощавая женщина в запачканном переднике. В руках она держала половник, а из-за ее плеча выглядывала страшно довольная Ворона. Я сглотнул и шагнул вперед. «Садовник» закрыл за усатым дверь и прислонился к косяку, скрестив руки на груди. Все, теперь начнется.

– Мэтью, ты понимаешь, что мы все чуть с ума не сошли!

Мама стояла, уперев руки в бока. Вместо половника у нее в руке была большая серебряная ложка с темными пятнами. Бусинка все порывалась броситься мне на шею, но ее удерживал Джеймс. Измазанный землей синий комбинезон он так и не снял. Усатый мужчина сердито хмурил брови, но я никак не мог привыкнуть к тому, что этот странный дяденька – мой отец.

– Папе пришлось сменить внешность, чтобы попасть сюда! – прокомментировала мама мои недоуменные взгляды.

Мы все сгрудились в кухне, потому что в холле почти не осталось места – наверное, дерево-в-дереве почуяло весну и так сильно разрослось, что с трудом можно было пролезть вдоль стены. И уже часа два мне на все лады задавали один и тот же вопрос: «Мэтью, как ты мог?»

– Мама, он всем наплел, что он сирота!

– Ябеда! – Я попытался лягнуть Джеймса, но тот успел отскочить.

– Мэтью, как ты мог?

Мама пыталась заглянуть мне в глаза.

– Но что я такого сделал! Ну сказал, что сирота, но ведь я не желал вам плохого! Наоборот, если бы я поступил в Школу, вы бы могли мной гордиться!

– Гордиться тем, что сын предпочитает быть сиротой? – подняла бровь мама. – Мэтью, тебе хотя бы стыдно?

Конечно, мне было стыдно! То есть я понимал, что мне должно быть стыдно. Но вообще-то я с ужасом думал, что теперь все пропало. Почему именно сейчас, когда все так удачно складывается?

– А если бы с тобой что-нибудь случилось? Как бы мы смогли помочь? Ты же заблокировал даже Зов Крови!

Я молча кивнул на распахнутую шкатулку-пандорку. В ней не хватало ложки и пуговиц.

– И все равно, это ненадежный способ связи! Тем более что ты не носишь ее с собой! Нет, Мэтью, как ты мог?

Теперь я понял, что бесконечность – это не счет из «Боли толстосума», который полыхал перед глазами. Бесконечность – это способность родителей задавать один и тот же вопрос разным тоном.

– Как вы меня нашли? – спросил я наконец самое главное.

Мама молча указала на белую кастрюлю с борщом. Папа объяснил:

– Понимаешь, Мэтью, мы, конечно, были ужасно встревожены, когда ты пропал. Но мама сказала, что, возможно, ты имеешь право на собственные ошибки. Была серьезная семейная дискуссия, но все-таки она послала тебе кастрюлю с Борщом…

– В общем, Мэтью, твой отец будет объяснять до обеда. Все просто: если ты решился есть Борщ, значит, дело плохо. Как только я увидела, что кастрюля почти пуста, мы собрались и поехали тебя искать.

– Шпион! – прошипел я Борщу.

Вот не зря он мне никогда не нравился!