Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

На арену вышел Ноба. Один. Других камней, кроме горного хрусталя, не было. Он застыл, а потом медленно вытянул руки в сторону. Первую минуту ничего не происходило, а потом с одной стороны появился огонь, со второй – вода. Вода и огонь восьмеркой перетекали из руки в руку, не смешиваясь. В самой середине, где стоял Ноба, был абсолютный покой. Аманда в восхищении смотрела, как он балансирует, управляя стихиями. Но огонь все время норовил разгореться, и его с трудом удавалось удержать. Несколько раз он опасно переметнулся на другую сторону, и Ноба зашатался. От этого по воде пошли волны, захлестнувшие пламя; стихии боролись между собой, закрутившись в бешеном водовороте. Ноба задвигался, заплясал на месте, пытаясь уловить равновесие, но без толку: смерч огненной воды охватил всю арену, налетел на сетку и пылающим потоком рухнул вниз.

Ноба, с непроницаемым лицом, ни на кого не глядя, быстро вышел и занял свое место. Понять, что он чувствует, было невозможно. Обе чаши весов опустились вниз, а могунья раздосадованно сказала:

– Вы проиграли сами себе, мистер Одунаги. Жаль, начало было прекрасным.

А вот поединок Китти Плюш оказался просто захватывающим. Они с соперником поступили остроумно: вместо того чтобы уничтожать друг друга, предпочли набирать очки: так что мы увидели и полет жар-птиц, и парочку видений, и целую серию кошмаров. Весы колебались туда-сюда, как и симпатии зрителей. Народу не то чтобы прибыло, просто те, кто был, успели хорошо разогреться. Папа пробрался в первый ряд и пристроился рядом с Бобом. Они вместе размахивали часогонией и моим портретом. Китти оказалась крепким орешком: ее соперник выдохся, а она продолжала штамповать чудеса. Но и бдительность не потеряла: при первой же попытке нападения Китти скрутила его как мумию. Это была красивая победа по очкам, но жаль, что не прошли оба.

Над ареной загорелись уголь и топаз. Следующим был я. А в соперники мне достался Алек. Перед глазами мельтешили часогония, папино лицо, зло сжатые губы могуньи Дэверелл, что-то еще, не разобрать. Я провел рукой по гербу на футболке и прошептал: «Ты никогда не будешь один. Ты никогда не будешь один». Зря, конечно: именно сейчас я предпочел бы одиночество, чем компанию Алека. Честно говоря, я его по-настоящему испугался: никогда не видел таких безумных глаз.

Мы обменялись первыми ударами, и я понял, что номер Китти не пройдет. «Ты никогда не будешь один, ты никогда не будешь один», – твердил я себе, с трудом сдерживая натиск Алека. Пока весы застыли неподвижно, но я долго не выдержу. Кретин, надо было сбегать домой, посоветоваться с Джеймсом! Или папой. Хотя с него толку – раздобыл часогонию, машет.

Интуиция проигравшего – это безумие. Интуиция победившего – гениальность. Папа махал не просто так. Он подсказывал! Я вложился в такую защиту, какой никогда еще не делал, и начал сдирать с руки браслет. Вот оно, равновесие! Нобе почти удалось, а у меня одного не хватит сил. Если Алек не подведет, все получится. Только бы он понял!

Алек поднял такой шторм, что тот разметал мою защиту в считаные минуты. Но я не стал делать щит. Вместо этого чары удвоения поставили перед ним двоих Мэтью Грэнвиллов. Это простенькие заклинания, опасности вообще никакой, но устраняются не чарами, а обычным касанием. Ожидая подвоха, Алек вытянул левую руку, а правую держал наготове. Этого я и ждал. В мгновение я надел на него свой браслет и заорал:

– Алек, мы оба! Оба!

Он отшатнулся, и мы одновременно бабахнули заклинаниями такой силы, что сетка подлетела вверх. Мне чуть не оторвало руку, но браслеты, сцепленные восьмеркой, не подались. Их вообще почти ничем разбить невозможно. Мое заклятье перетекало в заклятье Алека и наоборот, и понять, где чье, было невозможно. Условие было – не проиграть. Мы и не проиграли. Весы медленно поплыли вверх и застыли. Под сумасшедший рев мы, как сиамские близнецы, выбрались с арены.

Откуда-то взявшаяся Глория Карбоначчи пыталась разомкнуть браслеты, а куратор раз за разом повторяла:

– Беспроигрышная ничья! Впервые! Это какое-то безумие! Ну почему именно в мой год?

К Алеку наконец вернулся дар речи. Он повернулся ко мне и задал один-единственный вопрос:

– Как?

Но нас растащили в разные стороны, укрыли одеялами и всучили по кружке с каким-то пойлом. Ничего, время на ответы еще будет. По крайней мере, до следующего тура. Куратор что-то выговаривала Вайверин, которая стояла с абсолютно непроницаемым лицом. Поединки продолжились, но я, честно говоря, за ними уже не следил. Домой. И как можно скорее.

Глава 13 Подковерные игры