Меж двух миров

— Ни в коем случае, — отрезал Парис. — Вы ничего о нем не знаете. Он ни с того ни с сего вдруг появился в вашей жизни со своей красивой историей про ребенка в больнице или уж не знаю каким еще трогательным дерьмом, он просит вас порыться в наших картотеках — и вы это делаете. Я вижу в этом какие-то более сложные подпольные ходы.

Бастьен не посмел произнести ни слова в свое оправдание.

— К счастью для вас, по моим источникам, Адам Саркис является участником Свободной сирийской армии, разыскиваемым в своей стране за предательство.

— И что?

— Вероятно, вы связались действительно с честным парнем. А я заинтересован в таких честных парнях. Как вы думаете, согласился бы он помогать нам?

— Теперь ваша очередь сказать мне больше.

— Вы и так уже много знаете. На одной из шести фотографий вербовщик ИГИЛ. Мы уже несколько лет пытаемся идентифицировать его. Наши информаторы сообщают, что он собирается прийти в «Джунгли». А парень из «No Border» — один из наших внедренных.

— Агент?

— Нет, он делает это по собственной воле, для величия Франции. Хотя, похоже, испугался. Чем соблазнить вашего сирийца? Если он тоже нацелен на Англию, мы можем пообещать ему охранное свидетельство. Переход под защитой контрразведки. Доставим его прямо на площадь Пиккадилли, если это ему подходит.

— Он откажется. Он будет оставаться в Кале до тех пор, пока не найдет жену и дочь.

Парис положил ладони на колени и тяжело уперся в них, чтобы подняться. Открыв дверцу мини-бара, он взял из него бутылочку со спиртным и налил себе.

— Лейтенант Миллер, мне очень жаль: вы ввязались в дурную историю. Но я действительно в вас нуждаюсь. Придется придумать, как привлечь Саркиса, мотивировать его. Необходимо понять, что для него самое главное и чего он желает больше всего на свете. А когда вы это поймете, вы ему это предложите. А уж мы позаботимся о том, чтобы сдержать ваши обещания.

Бастьен отказался от предложенной мензурки водки.

— Если я правильно понимаю, вы хотели бы, чтобы он зашел в мечеть и убедился в присутствии одного из ваших шести подозреваемых.

Но Саркис — это не Мерль, и Парис видел в этом непредвиденную возможность.

— Не совсем. Ему придется вступить в контакт. Лучше всего, если бы он завербовался.

Слегка ошалев от размаха и опасности замысла, Бастьен передумал и сам плеснул себе водки. Миссия, которую предполагалось доверить Адаму, означала, что его шансы выжить пятьдесят на пятьдесят. Бастьен поделился своими опасениями с майором Парисом.

— А вы бы что предпочли, Миллер? Чтобы какой-то никому не известный сириец стал частью сопутствующего ущерба или чтобы полсотни нормальных французов погибли при взрыве аэропорта?

— Это невозможный выбор.

— Делать невозможный выбор — моя работа.

35

При первых проблесках зари запах сделался таким смрадным, что перебил уже и так с трудом выносимую вонь баков с отходами и стоящих вереницей мобильных туалетов, засорившихся и переполненных больше недели. Зловоние было таким сильным, что разбудило Адама.

Когда он раздвинул полотнища своей палатки, облако черных мух на мгновение поднялось над брошенным прямо перед входом трупом бродячей собаки со вспоротым сверху донизу животом, ее внутренности лежали рядом. Замахав руками, он выгнал мух из палатки, куда они уже проникли.

Поскольку логично было бы предположить, что пес не пришел сам на дюну Адама, чтобы покончить с собой, выпотрошив собственные кишки, имело место послание, столь же внятное, сколь и наглядное. Килани еще спал, и Адам решил избавить его от этого зрелища. Чтобы вытащить пса из «Джунглей», Адам ухватил его за лапу и, оставляя за собой красный след, двинулся по заасфальтированной дороге, вошел в лес и углубился в него метров на пятьдесят, прежде чем оставить падаль у подножия какого-то дерева.

Вернувшись через четверть часа, Адам обнаружил, что Килани уже проснулся. Мальчонка взял слегка расплавившуюся на солнце старую пластмассовую миску и, присев на корточки, двумя руками наполнял ее тягучими собачьими внутренностями. Несколько лет назад он уже потрошил одну из своих коров, которая перестала давать молоко, так что, похоже, занятие вызывало у него не больше отвращения. Выпачканными в крови руками он засыпал это месиво горстями песка.

Угроза афганцев не вызывала сомнений, так что Адам решил последовать многократным советам Усмана и наметил грядущее переселение к суданцам. Но всему свое время.

— Пошли, — сказал он Килани. — Выбросим все это в лесу. И помоемся в море.

При мысли о прогулке на пляж Килани с миской карминной жижи в руках заулыбался.

* * *

Тщательно вымытый в море и уже поставивший палатку Адама, хотя сириец даже не просил об этом, Килани теперь старательно вбивал колышки своей. Усевшись у костра, Усман поставил на угли кастрюльку с водой.