Меж землёй и небом

А зло спешит вернуться вспять,

И вновь влюбленным – без опаски,

Непобедимый и живой –

Вещает голос колдовской:

«Вам лучше бы остановиться!

Останетесь – исчезну я.

Уйдете – что ж, тогда все зря,

Могу тотчас я возродиться.

Но знайте, что благодаря

Свободе вашей очень скоро

Весь свет, что так ужасен мне,

Погаснет, и тогда опору

Найдете в темной стороне.

Любовь – тюрьма, любовь – проклятье!

Я признаю, она, все ж, есть,

Но далеко не благодатью

Летит о ней глухая весть…

Вам жертву надобно принесть –

Ради других со мной остаться,

В миру от жизни отказаться

И вечность посвятить тому,

Чтоб охранять мою тюрьму.

Или уйти – тогда, конечно,

Придется мне прождать года,

Но вы умрете, и тогда

Смогу свой замысел неспешно

Я завершить уж навсегда.

Решайте оба, поспешите –

Ради себя прожить свой век

Или для тех, с кем жизни нити

Близки, как с морем нити рек.

И если истины крупицы

Смогли достигнуть, все же, вас,

Пришла пора определиться!» –

Вещал уже довольный глас.

Не вымолвив в ответ ни звука,

Герои наши вниз сошли,

На лицах их – неволи мука.

Колдун же, спрятавшись в щели,

Своей уловкою гордился,

Святую правду утаив,

Что верхний мир в тень погрузился,

Он свет на тьму уже сменил!

Осталось только незаметно

Попасть наверх, от глаз вдали,

Чтобы герои – вечность – тщетно

Себя, любимых, стерегли…

Песнь десятая

Тогда же двое стариков,

Свободны от любых оков,

В обнимку над прудом сидели

И в отражение глядели,

И даже им казалось, что

Они, как будто, лет на сто

Душой своей помолодели…

По водной глади безмятежной

Нежданно рябь вдруг пронеслась

И дрожью в них отозвалась,

Оповестив, что неизбежно

Прервалась с молодыми связь.

Амера к старцу обратилась:

«Ты, верно, сам уж ощутил –

Худое что-то приключилось,

Злодей, похоже, победил.

Надежды нет… Всему виною

Поспешность вечная моя –

Неподготовленными к бою,

На смерть послала милых я».

Твердила так, себя кляня.

Почувствовав накал событий,

Старик главой седой поник,

Прикрыл глаза свои на миг –

Заместо всех перипетий

Увидел пред собой родник:

Меж непреложностью камней

Бежал он быстрою струей,

Как бы играя сам с собой,

И превращался вдруг в ручей.

Ручей – в речушку, речка – в море.

Не тронутый утраты горем,

Поток бежал вперед – ничей,

Ведомый собственной судьбою.

«Не все потеряно, родная,

Не стоит так себя казнить!

Еще возможно победить,

Вот только как, пока не знаю, –

Старик спешил приободрить

Свою поникшую подругу. –

Я чувствую, что взаперти

Жизнь молодых бежит по кругу.

Окажем миру вновь услугу.

Скажи скорее, как пройти

В места, злодей где обитает?»

Ему колдунья отвечает

Дрожащими губами так:

«Туда, где обитает мрак,

Увы, попасть теперь никак,

Уж звезды высоко мерцают».

Ответ им, будто воздух, нужен!

Тут всколыхнулось озерцо…

«Перемести нас просто, ну же,

Используй чудное кольцо!» –

Седой волшебник молвил громко,

И взгляд его исполнен был

Безумия… иль, может, толка?

На что она, совсем без сил,

Уныло к старцу обращалась:

«Я сотню раз уже пыталась

Проникнуть с помощью кольца

В обитель колдуна-лжеца,

Но ничего не получалось.

Как будто бы не существует

Ни Кривуна, ни мест, в каких

Он вечность целую бытует

С времен давнишних и до сих».

Но Седовлас стоял все так же

Неколебимо на своем,

От радости подпрыгнув даже,

Шепнул ей: «Вот как попадем:

Не «к Кривуну» – кольцу мы скажем,

Арину с Яром назовем».

А что, попробовать решились,

Поспешно за руки схватились,

Прощальный взгляд на тихий пруд…

«Туда, где Яр с Ариной ждут», –

К кольцу два старца обратились

Перенести их срочно тут.

Свершилось чудо! Испарились,

Мгновеньем позже очутились

Не в темноте, не в пустоте,

А в свете ярком. Двое те,

К кому душой они стремились,

Встречали старцев в тесноте.

Обняли, но вот радость живо

Тоской сменилась молодых

В рассказе, как несправедливо

Судьба устроилась у них,

И за любовь досталась им

Награда – вечность в заточенье.

А враг, увы, непобедим!

Держать его – одно решенье –

Доколь их руки сплетены,

Свет побеждает тьму густую,

Уйдет любовь, и все впустую,

Накроет мир покровом тьмы.

Произнесли, и слез потоки

Невольно хлынули из глаз –

Да, вместе, да, не одиноки,

И мир их подвиг, все же, спас.

Но молодым важней свобода,

Она, как воздух, им нужна!

В том вся идея и природа,

И смерть для них не так страшна,

Как жизнь, прожитая в неволе…

«А старики – другие, что ли?

Любовь!.. – Амера прерывала

Их всеохватную печаль, –

Теперь и я ее узнала!

О, годы наши, как их жаль…»

На Седовласа взгляд унылый

Колдунья тихо подняла.

«Ты, верно, сам все понял, милый?

Теперь и я вот поняла, –

Вздохнув, она произнесла, –

Арина, Яр, идите с миром!

Мы здесь останемся за вас

И с темной личности «кумира»

Не спустим острых наших глаз.

Мы любим! Да, любовь меж нами

Не так ярка и горяча,

Но, чтобы сладить с колдунами,

Ее достаточно луча…»

«Ступайте, дети, поспешите, –

За ней продолжил Седовлас, –

На память долгую от нас

Прощальный дар, кольцо, примите,

Оно вас в Новгород тотчас

Чудесным образом доставит,

Но знайте, градом нынче правит

Лишь страх…» – прервал он свой рассказ.

И вечности им было мало,

Чтобы проститься меж собой,

И не одна слеза упала,

В итоге, все же, князь с княжной

Произнесли: «Домой!» – устало,

Оставив в сумерках двоих,

И испарились, точно их

В подземном царстве не бывало.

В приятном, тихом полумраке,