Меж землёй и небом

Слабеют кисти их тревожно,

Скользнули пальцы, лишь один,

Тот, что без имени, надежен,

Пока и дарит жизнь двоим…

Яр беспощадно в поле бьется.

От взмахов быстрого меча

Ручьями кровь на землю льется,

Он рубит головы сплеча.

И все пред ним в клубке едином –

И жизнь, и смерть, и стон, и крик,

Секунда – вечность… Вечность – миг.

И войско то непобедимо,

Порыв отчаянья настиг…

Тогда впервой с начала боя

Князь взгляд на землю опустил.

Там рос цветок, он звал героя

К себе, он ласково манил.

Казалось, что слова любви

Цветок волшебный произносит.

«Очнись, проснись… –

Чуть слышно просит, –

Дотронься до меня, сорви!»

Забыв сражение, к нему

Безумный витязь наклонился

И в ту секунду пробудился,

Оставив разума тюрьму.

А что Арина? Видит тьму…

И дни, и ночи напролет

Она все движется по кругу,

Возлюбленный не признает

Свою любезную подругу.

Измотан дух, устало тело –

На край скалы бедняжка села

И в первый раз узрела, как

Светило красное горело,

Как ветер гонит облака,

Как вся земля свободой дышит…

Она одна тут взаперти!

И взгляд княжны рванулся выше,

Послышалось: «Лети! Лети!» –

И пара крыльев, вместо рук,

Чудесным образом раскрылась.

Ни боли, ни душевных мук –

В голубку дева превратилась,

Махнула раз и в небо взвилась,

За ней рванулся сокол-друг!

Прервалось сновиденье вдруг –

Стоят вдвоем, не шелохнутся

Яр и Арина среди тьмы,

Сердца обоих громко бьются,

Ясны, без морока, умы.

Обнявшись, пара сквозь ворота,

Виденьям прожитым дивясь,

Проходит – впереди болото,

Туман и морок, сырость, грязь…

Вдали как будто дышит кто-то –

На жуткий звук не торопясь,

Арина с Яром осторожно

Ступают сквозь кромешный мрак,

Осознавая, что, возможно,

В свою ловушку непреложно

Их направляет хитрый враг.

Не видит Яр свою подругу,

Арина – друга своего,

Сказать по правде, ничего

Не видят оба. Их испугу

Предела нет, и оттого

Друг к дружке пара крепче жмется –

Рука в руке, спина к спине.

Тут голос злобный раздается:

«Глупцы, почто пришли ко мне?

Зачем явились, коль боитесь?

А мне не страшен ваш союз,

Пока в тени я остаюсь.

Как вы со мною ни боритесь,

Вы проиграете – смиритесь!».

Ужасный голос нитью ровной

Тянулся к ним со всех сторон,

Бесчувственный и хладнокровный,

Пугал двоих до дрожи он.

И с каждым словом им казалось,

Что тьма охватывает их,

Что света в мире не осталось,

И нет возможностей таких,

Чтобы коварного злодея,

И колдуна, и лиходея

Своей любовью одолеть.

Впервой в умы их мысль закралась,

Что и любви в помине нет…

А голос продолжал прохладно:

«Вы оба выжили… и ладно.

Любви подвластно все, бытует,

Теперь позвольте мне спросить:

Как вы сбирались победить

Того, кого не может быть

Или совсем не существует?

Я – мысли в вязкой тишине,

Меня мечом не одолеешь,

И глас княжны не страшен мне,

Он к сердцу тянется извне,

Но коль ты сердца не имеешь,

Глас для тебя, что меч железный,

Такой же вовсе бесполезный.

Открою правду я для вас,

Вы не ослепли – а как раз

Засилье света напрочь пало.

Пред вами тьма – она начало,

В ней все едино, без прикрас.

Узнайте – нет ни лжи, ни правды,

Добра иль зла, и нет борьбы.

Вы удостоились награды –

Венца мучительной судьбы.

Здесь нет, придуманных людьми,

Ни горя с радостью, ни боли,

Ни сладких запахов любви

И даже ненависти соли.

Скорей нарушьте ваш запрет,

Судьбе в глаза своей взгляните,

Смелее руки разомкните

Во славу бесконечных лет,

Бессмертья силу обретите!».

Рука девицы задрожала…

«Ужель он правду говорит? –

Арина друга вопрошала. –

Ужели мрак – это начало,

А свет – причина всех обид?

Так что, мотивы колдуна

Честны, верны и благородны?

Ужель во тьме мы лишь свободны

И к ней идем день ото дня?»

В сомненьях мучилась она.

Князь милой отвечал устало:

«Я много видел там, где был,

Людей продажных, лжи немало,

Но чтоб Кривун, и не кривил –

Такого точно не бывало!

Я не пойму лишь одного –

Зачем мы слушаем того,

Кого вообще не существует.

Он сам признался – нет его.

Что ж, разум мой не протестует.

Есть у меня одна идея –

Речам коварного злодея

Не будем более внимать,

Колдун вовсю горазд болтать,

На деле ж – мухи не страшнее,

Жужжит-жужжит, но ни на что

Иное вовсе не способен.

Его иль нет, иль он – никто!

От страха я теперь свободен.

Признаться честно, я и сам

Его пронзительным словам

Чуть было даже не поверил.

Любви тут нет – он нас уверил

И был почти что прав, но нам

Дана возможность привносить

С собою то, что мы имеем,

И если вновь себя спросить:

Любовь здесь есть? – Я в том уверен!».

Лишь произнес, как между рук

Возникло тусклое свеченье,

И стало чуть светлей вокруг,

Случилось нервное волненье

В глухой и полной темноте…

Раздался голос разъяренный:

«Похороню вас в пустоте!» –

Кричал бессильно, обреченный,

Проклятья сыпал, угрожал,

Впустую тени насылал,

Но двое их не замечали,

Они, обнявшись, наблюдали,

Как свет тихонько прибывал.

Неужто колдуну погибель?

Ужели ослабел он так,

Что света медленная прибыль

Развеет прахом этот мрак?

Лишь точкой в темном уголке,

В конце концов, Кривун остался.

Скукожился от света, сжался,

В щель узкую, как мышь, забрался.

И тут же выход вдалеке,

Наверх ведущий, показался.

Туда направились скорее

Счастливый Яр с княжной своей,

Уверены, что чародея

И мир его густых теней

Любовь без битвы победила,

Но… но не тут-то было!

И с каждым шагом тьма опять

За их спиной сгущает краски,