Меж землёй и небом

Ему – свершенного им зла!

И вместе с тем – во мне нет воли

Противиться его словам.

В часы утраты, скорби, боли

Он приказал и тут, и там

Шептать, что в смерти есть виновный –

Князь Яр из северных дружин.

Так, местью гневной ослепленный,

Во тьму всем сердцем погруженный,

Руси могучий властелин

Поверил не глазам своим,

А слову черному, пустому.

Чтобы печаль свою унять

И хоть кого-то наказать,

Он приказал, подобный грому,

У князя жизнь его отнять!

И я, и мой хозяин властный

Уверены, что гордый Яр,

До битв охотник самый страстный,

Сложил главу – бесценный дар.

Но тот живой – он тут, и пленник,

И в тоже время мой жених,

Любви несчастной не изменник!

Представь себе, из нас двоих

Он выбрал мертвую подругу.

За сотни лет я в первый раз

Столкнулась с ревностным недугом

И не смогла стерпеть отказ.

Услышав горькую отставку,

Я глупость сделала одну,

Воткнув волшебную булавку

В его кудрявую главу.

Другую до сих пор он любит,

Ту, что стрелой, увы, не спас.

Достав булавку, в тот же час

Меня, как сон дурной, забудет.

Вот только кто его разбудит?

Чертовка, в голову вонзясь,

Свершила так, что смелый князь

Забыл о подвигах, о славе,

Расплате злому колдуну,

Не мысля боле о расправе…

Жизнь нынче для него в забаве

И в страсти к телу моему.

Оно мне надо? Тьфу-тьфу-тьфу…

Уже за первую неделю

Он надоел мне, мочи нет!

Булавку вытащить хотела,

Но в ней, проклятой, есть секрет –

Достать ее возможно только

Тому, кто любит, но княжна

Давно уж гробу отдана,

А я – тяну, тяну, да толку

В том нет и малого зерна.

Обречена! Обречена!» –

Закончила она, бледнея.

Служанка слушала, не смея

Ни глазом дернуть, ни моргнуть –

Про зло, про голос чародея,

Лишь изредка живая грудь

Со вздохом легким поднималась,

Смущенье выдавая той.

Она, признаться, волновалась

От речи пламенной такой,

Гадая мысленно, что дальше

Те откровения сулят?..

Усталый чуть прикрыла взгляд,

И тут же тихий ангел спящий

С макушки и до самых пят

Окутал бедную крылами.

Под сказку страшную она,

Не видя разницы меж снами

И всеми теми чудесами,

Коим свидетелем была,

Давно, усталая, спала.

И долго старая вещунья,

Жалея девичий покой,

Шепча чуть слышно: «Ну, болтунья», –

Смеялась тихо над собой.

Она ни капли не винила

Бедняжку, спящую в углу,

Не причитала, не будила,

Напротив, деву уложила

В постель жемчужную свою.

Затем царевной обернулась,

Себе чуть видно улыбнулась,

Вдоль коридоров и палат

Пошла гулять в роскошный сад.

И было слышно, как оттуда,

Касаясь каждого и всех,

Разносится волной повсюду

Чуть слышный плач (иль тихий смех?),

И вечер, тайный и прекрасный,

Казалось, омрачить нельзя,

И мнилось – даже ветер властный

Угомонился… Только зря!

Князь Яр, измученный желаньем,

Не видя ничего вокруг,

Не мог смириться с расставаньем

И вытерпеть разлуки мук.

О чем бы думу он ни думал,

На что бы взгляд свой ни кидал,

Одну царевну лишь видал.

Тут ветер в спину князю дунул

И как с цепи его сорвал.

Дрожит земля, краснеет вечер,

То скачет богатырь на встречу

С невестой избранной своей,

Перемахнул через ручей,

Между стволами сосен мощных,

Меж луговых ковров цветочных,

Несется по пустым местам,

Вдали уж плещет океан.

На берегу его высоком

Дворец коралловый блестит,

И там царевна одиноко

В саду печалится-грустит.

Но, что герой наш? Мимо сада,

Предчувствуя себе награду,

Проник украдкой во дворец…

По коридорам, наконец,

Нашел любви опочивальню,

Вошел, трясется и горит,

Бормочет нечто… и,

Отдавшись полностью желанью,

К жемчужной простыне летит.

Схватил, обнял, целует жадно,

Тут гаснет жар – ему прохладно…

И чей-то меткий кулачок

Влетает витязю досадно

В его напруженный висок.

Отброшен князь, упал на лавку,

Горит лицо как от огня,

И только слышно, что булавка

О пол ударилась, звеня.

Сидит, главой качая томной,

Как в рот воды набрал – молчит.

На деву гневную глядит,

Как будто ничего не помня.

Черты ее все четче-четче,

И видит князь среди перин

Тот образ, чей ни с кем другим

Он перепутать не захочет –

Арина-радость перед ним.

«Арина, ты ли?» – громогласно,

Что зазвенело все вокруг…

Откуда, как – ему не ясно –

Явилась, сердцу милый друг.

Виденье? Нет, на самом деле!

Воспрянул князь – душа поет.

Забыв себя, летит к постели,

За ручку меткую берет,

То поцелует, то прижмет

К щеке багряного заката.

Уж он не медлит, как когда-то,

А весь открытый перед ней,

Избранницей судьбы своей.

Служанка вздрогнула, и сердце

Ей отворило прошлых дней

Закрытую на ключик дверцу.

Все ж, колдовства любовь сильней!

Арина живо вспоминала

И громкий пир, и злой кувшин,

И потаенно как мечтала,

Чтоб Яр остался с ней один.

Но вот он тут – влюблен ответно,

Не сон, не грезы – наяву.

Себя щипнула незаметно

И князя жаркую главу

На молодую грудь склонила,

Покрепче друга обняла

И еле слышно повторила

Любви заветные слова.

Вслед поцелуем нежным, робким

Союз прекрасный был скреплен,

Слегка застенчивым, неловким,

Но кто по первости силен?

Синеет небо, ветры дуют,

Шумит могучий океан.

Сквозь дымку бледно-голубую

Выходят звезды по местам,

В покое скалы отдыхают,

А наши двое между тем

Часов полет не замечают,

Друг другу душу изливают

Среди чужих враждебных стен.

Арина трепетному другу

Поведала и свой рассказ,

Как сам отец велел, с испугу,

Убрать ее с безумных глаз

И заточить в темницу, в коей

Сидит в неволе Седовлас,