Между

Так был отмечен след Хен Вен по мягкой лесной земле. Так снегом был занесен путь Ллаунроддеда, даже если древнейший из сидхи шел по летним цветам. Так была проложена моя дорога в Гвинедд.

Вслушайся в звуки арфы, отец. Мне не нужно трогать струны, чтобы она пела. Ее голос чист и ясен: я движусь не прочь от Корнуолла, я возвращаюсь домой. Только вот путь мой пролегает через западный остров.

Ты еще накажешь меня за то, что я осмелился поднять золотой волос твоей невесты.

Кромка

тихо тает туман

сплетаются белесые пряди

размывается молочная мгла

полнится песнью простор

светом слиты море с небом

спокойно вечному стоять на свете

возвращаться вечному млечным мороком

далека и мягка дорога мороков – не мраком, но светом устлана

нет моря, нет неба – лишь свет, лишь туман, лишь песнь переливается

легко плыть по радости

…Когда Манавидан очнулся – было уже поздно: волны выносили ладью Друста на ирландский берег.

Правда, владыка морей тотчас утешил себя: наследник Марха защищен священной бороздой даже в открытом море, его ладью невозможно было потопить, хобы и не играла там арфа Древнего.

В конце концов, всё не так плохо: Друст оказался в стране, где ему не простят убийство Мархальта, так что приемышу Марха отнюдь не повезло.

Разве что его, Манавидана, от хлопот избавили.

Ирландский узор

…Эссилт разбудил рассветный холод. Всё-таки лето уже кончилось, и пусть дни по-прежнему теплы, но ночи стали совсем другими.

Очаг догорел; ежиться под шкурами девушке не хотелось, и она решила прогнать холод холодом – пробежкой через туман.

Весь дом еще спал, Эссилт торопливо оделась и на цыпочках выскользнула в белую мглу.

Дорогу к морю она нашла бы и в кромешной тьме – впрочем, сейчас она бежала в кромешной белизне, если можно так сказать.

Под лучами восходящего солнца туман из белого становился золотым, оставаясь таким же плотным. Эссилт замерла: она стояла посреди сияния, в котором, однако, нельзя было увидеть ничего. Этот свет был сам по себе, у него не было источника, он не освещал ничего… он просто – был.

И маленькая дочь короля стояла посреди него.

И еще была – музыка. Тихая, почти неслышная за шумом прибоя.

Эссилт шла на звуки.

Туман редел, поднимался вверх. Волшебное царство света исчезло – просто рассвет над осенним морем.

И только музыка продолжала звучать.

Девушка шла вверх, к морю. Ей, родившейся и выросшей на этих берегах, не казалось странным, что к морю всегда нужно подниматься, долго идти на зеленый холм, который потом, словно ножом отрезанный, обрывается хищными сколами скал, будто кто-то пропахал исполинским плугом борозду, отделив земли Мунстера от моря.

Или и вправду это – след священной борозды.

Эссилт почти взбежала на самую кромку утеса. Туман – рассеялся. Впереди расстилался неимоверный сияющий простор – океан, пробуждающийся навстречу новому дню. Эссилт рассмеялась от счастья; вознесенная над этим бескрайним серебряным сиянием, она, казалось, сейчас сама полетит как птица навстречу солнцу, полетит над морем, над миром, полетит по музыке, как зверь бежит по запаху, полетит туда, где под ее пальцами заклятья будут сплетаться, как нити в узоре, полети-и-ит…

Но музыка, едва слышно звучавшая, смолкла. И это вернуло девушку в мир людей.

Она взглянула вниз – и увидела.

К берегу прибило лодку. В ней лежал арфист, и пальцы его бессильно упали на еще дрожащие струны.

Эссилт на миг задохнулась. Она – здесь, на зеленом холме, среди густой травы и цветов. Он – внизу, среди темных, кроваво-красных скал, на узкой, как лезвие серпа, полоске песка. На ней он висит, как на ниточке… вот-вот лодку смоет – обратно, на прибрежные скалы…

Надо было спуститься – немедленно! Но как? По этому обрыву даже опытный воин не рискнул бы…

Неважно. Для дочери короля, только что мечтавшей о полете над миром, невозможного сейчас не было. Она просто знала – она спустится.

Шаг. Другой. Третий.

Будто исполин, пропахавший священный вал, сейчас подставлял ей свои ладони. Красно-коричневые, каменные ладони. Шаг с одной на другую, ухватиться за палец – так слезть удобнее, и так вдоль всего обрыва – с левой на правую, с правой – на левую. Лезь, малышка, лезь, я тебе помогу…

Так это было или нет, Эссилт не думала. Она спешила спасти неведомого арфиста – и такие мелочи, как спуск по отвесному обрыву, ее сейчас не волновали.

Кромка прибоя: Эссилт

Кто ты, творящий чудеса своей музыкой? Из какой страны… из какого мира ты приплыл? Говорят, есть волшебные страны…

Откликнись. Скажи хоть слово. Что с тобой?

Ты ранен?

Ай… будто об иглу укололась. Если зажмуриться – то из твоего тела словно торчат десятки острейших игл. А глазами не увидеть ни одной.

…но это же наша сила?! Фоморы, живущие у нас, в Мунстере, они такие.