Между адом и раем

Единая Германия не устраивала Аксов. Серые особняки, в которых не так давно сидела социалистическая номенклатура, и советские военные городки для них были роднее. Независимо друг от друга они часто видели кошмарные сны и от страха просыпались. Некоторое время лежали в постели и вслушивались в ночную тишину. Стука в дверь не было. Для верности в тайне друг от друга подходили к окну и слегка отодвигали шторку. Затем бросали вгляд на асфальтированную дорогу, пролегавшую прямо перед лесом. Ничего подозрительного не было. При социализме никто из них не вскакивал. Сердце каждого работало совершенно спокойно. Сейчас же времена другие. Партии и организации, как и отдельные личности на архивах штази получали неплохие дивиденды…

Только по этой причине Аксы раз и навсегда отмежевались от политики. Они, в первую очередь, игнорировали выборы, большие или малые. Делали они это не с кондачка, а очень умело и с большой хитростью. Кое-кто из вербовщиков заезжал и на небольшую ферму. Свиноводы вели себя вполне прилично. Они до самых ушей улыбались и с охотою брали рекламную продукцию. Затем в один голос заверяли, что они непременно исполнят свой гражданский долг. В день же выборов для лучшей страховки супруги уезжали в лес, отсиживались. Никто из партий, будь то черные или желтые, красные или зеленые, у них доверия не вызывал. «Демократия» им была по одному месту.

Павел Адлер заболел в последнюю неделю июля. Причиной была не только тяжелая физическая работа, но и постоянные стрессы. Его очередной поход в ратхаус, районную управу закончился трагически. Госпожа Хубенталь не только ему нагрубила, но еще и пригрозила. В случае выезда на другую землю, если там переселенцы не найдут работу, она перекроет им кранты. На деле это означало: невыплата социального пособия, лишение медицинской помощи и все другое, что имели безработные или социальщики Германии. В больницу он уехал на велосипеде, экономил деньги. Вера посетила его через неделю. Едва она чмокнула в щечку двухметрового верзилу, он тут же разразился матерщиной. Причиной этому были его болячки. Его мучили головные боли и сильнейший понос.

Жена нытье мужа слушала очень внимательно и молчала. Лишь иногда сжимала кулаки. Она и сама была не в лучшей форме, была на сносях. Давала о себе знать и работа. Аксы вместо Павла пригласили своего родственника. Он почти не работал, лишь пялил глаза на живот переселенки. Желание дать пощечину плюгавому подростку то и дело ее переполняло. Она закусывала губы до крови, когда он сквозь зубы цедил:

─ Русская баба… Скажи мне честно… Правда ли, что советские солдаты насиловали немок и чистили дачи? ─ Беспардонное поведение пошляка и без того расшатывало нервную систему беременной. Она ничего не отвечала, лишь порою поглядывала на металлический скребок и трехрожковые вилы, стоявшие возле входа в свинарник. Желание садануть ими по голове наглеца у нее было, но она боялась за будущего ребенка. Как и не сомневалась, что этот пижон при виде ее мужа тут же бы навалил в штаны.

На вонючую фазенду, так Адлер называла свинарник, она приехала к обеду. Слегка перекусила и пошла загорать. За работу не взялась. Павел строго-настрого запретил ей это делать. Она с его запретом согласилась. Через месяц ей предстояло разродиться. Она взяла большое полотенце и направилась в сторону леска, где ее муж часто находил уединение. Перед опушкой леса она постелила на землю полотенце. Затем сняла с себя одежду и, оставшись в коротких трусиках и в бюстгальтере, прилегла. Яркое солнце и свежий воздух не только радовали душу полуобнаженной женщины, но и звали ее к жизни. Она погладила руками по животу. Затем слегка надавила на его низ. Улыбнулась. Маленький человечик уже шевелился. Незаметно она заснула…

Проснулась госпожа Адлер от громкого рокота, который раздался неподалеку от нее. Она открыла глаза и приподняла голову. Старенький «Трабант» Аксов припарковался прямо перед входом в свинарник. Она вновь опустила голову и тяжело вздохнула. Ей сегодня с самого утра не везло. Сначала ныл муж, сейчас объявился другой тип. Последний вообще у нее не котировался.