Между буйством концепций и реальностью перемен. Современники К. Маркса о его практической деятельности

Виртуальная практика может в прямом смысле приблизить к индивидууму самые отдаленные концы света, а в психологическом аспекте – отдалить людей, находящихся рядом. Кроме того, цифровое мошенничество и хакерские атаки могут стать новым вызовом безопасности; монополизация подачи информации, ее преднамеренное искажение, а также противоречия, связанные с локальным характером и процессами удаленной передачи информации, могут стать причиной конфликтов при столкновении субъективных интересов разных стран и народов. Виртуальность, анонимность, динамичность и другие особенности виртуального пространства рождают в некоторых личностях склонность к «неправильному поведению», из-за чего они перестают придерживаться принципов морали и самодисциплины, совершают поступки, идущие вразрез с нормами реального социума. Отрицательные аспекты виртуальной практики создают непосредственную угрозу богатству человеческой личности, в силу чего человеческое восприятие мира, самовыражение и способы межличностной коммуникации упрощаются, абстрагируются и оскудевают, проходя через жесткие «фильтры» двоичной цифровой системы. Эти аспекты неизбежно порождают ослабление и упрощение самостоятельности человеческой личности, искажают характер, наносят непоправимый ущерб особенностям культур различных народов. Отрицательное воздействие виртуальной практики говорит о том, что она сама по себе не представляет конечной цели существования человечества. В современную и будущую эпоху виртуальная практика не может быть остановлена или полностью упразднена; тем не менее она не может и не должна занимать главенствующее положение. Стремление «перенести в Сеть» все виды практической деятельность на сегодняшний день является несбыточной мечтой некоторых людей. Ее осуществление, согласно взглядам таких личностей, стало бы счастьем для человечества, но, на самом деле, оказалось бы его самым страшным бедствием.

Что касается значения, которое имеет реальная практика в отношении виртуальной, то она не только является основой и предпосылкой для возникновения последней, но и представляет собой обязательный механизм, регулирующий ее благоприятное развитие. В любом случае, оцифровка и виртуализация всего лишь становятся инструментами, средствами для преодоления человеком самого себя и обретения им свободы; они не равнозначны таким концепциям, как «счастье», «освобождение», «свобода». Позволить инструментам и средствам полностью контролировать человеческое существование, значит поменять местами главное и второстепенное, перевернуть все с ног на голову. В процессе реализации виртуальный практики индивид должен постоянно пересматривать смысл своего существования, вести критику виртуальной практики как таковой. В противном случае человечество встанет на ошибочный путь развития. В конце концов, именно «реальный», а не «виртуальный» человек является тем, кто получает выгоду от результатов виртуальной практики, и тем, кто расплачивается за нее. В ходе виртуальной практики человечество делает основной упор на постоянное повышение ее виртуального и цифрового уровня, вместо того, чтобы очеловечить системы коммуникации между машиной и человеком, создав гуманистический сетевой интерфейс, максимально соответствующий потребностям реального субъекта. Что касается той цены, которую необходимо платить за реализацию виртуальной практики, то следует исходить из различных нормативов, используемых человеком в реальной практике, таких как сетевое законодательство, сетевая этика и т. п., для осуществления эффективного контроля. Без развития реальной практики не появилась бы виртуальная, не стало бы возможным ее полноценное развитие. Реальная практика вовсе не завершилась с появлением виртуальной, но продолжает занимать видное место.