Между двумя романами

Однажды позвала меня жена к телефону. Звонил Градов, заместитель директора «Международной книги». Он сообщил, что меня приглашает сам директор. Фамилия его была Змеул. Вот он и пригласил меня к себе.

Прихожу. Угощает любезно чаем, какими-то конфетами. Такие даже на улице Горького не продаются. Прямо с конвейера фабрики «Красный Октябрь» они отправляются в особое путешествие, где нет никакой дороги к нормальному советскому рублю. Я отдал им должное, одолел полкоробки этих конфет, чудесных таких. Это, по-моему, был единственный гонорар, который я за свой роман получил через «Международную книгу». И скажу, как хорошо не быть номенклатурным работником! Чудеса! Ни один из них не смакует свои конфеты, как смаковал их тогда я, случайно до них дорвавшись. Получил комплекс ощущений приятнейших. Больше мне и не надо – хватит воспоминаний. И все же полкоробки конфет и стакана чаю маловато писателю за роман.

В Пушкинском музее есть скульптура раба. Работы Микеланджело. Удивительная вещь! Можно смотреть часами. Человек, у которого что-то сломалось внутри. Его ударь, плюнь в лицо – будет молчать. Возьми у него роман, заключи договор с десятками издательств и скажи при этом: «Владимир Дмитриевич, вы же теперь с нами не будете здороваться. Вы теперь станете страшным богачом. Купите себе «мерседес». Будете получать громадные деньги за границей. Кушайте конфетки, Владимир Дмитриевич, пейте чай с лимончиком…» И я, значит, эти конфеты ел. Вот так с этим рабом можно обращаться, а потом выгнать его пинком, ни шиша не дать, и он будет молчать. Иногда, тяжело задумываюсь, сам себе кажусь похожим на такого раба. Я никогда не протестовал, не кричал, не требовал, но, правда, как-нибудь все же скажу, чем я от раба отличался.

(Жена. В «Межкнигу» В. Д. приглашали не один раз. Первый визит – 9 февраля 1957 года. В этот визит была общая договоренность о благоприятном (по словам Змеула) для автора сотрудничестве с «Межкнигой». К приходу писателя было уже заготовлено письмо, в котором права на заключение иностранных договоров и на защиту своих интересов автор препоручал «Межкниге». Иначе В. Д. поступить не мог: других путей для него тогда просто не было. Через несколько дней Дудинцев подписал бумагу о передаче своих прав через «Международную книгу» французскому агентству «Ажанс литерер артистик паризьен». Это коммунистическое агентство возглавлял в то время Жорж Сориа. Таким образом, агентство получало все права на издание романа независимо от того, в какой стране он издавался. Автора, конечно, заверили, что его интересы будут соблюдены. Владимира Дмитриевича в первую очередь заботила добросовестность перевода.

В. Д. приглашали к Змеулу еще несколько раз, когда возникали трудности в связи с письмом от какого-то иностранного издателя. Всех этих издателей В. Д. с помощью Змеула отсылал к агентству «Ажанс литерер». От себя добавлял, что настаивает на высоком качестве и объективности перевода как на непременном условии издания.)

Итак, я подписывал доверенность, в которой поручал «Международной книге» получать для меня деньги, заключать договоры, подписывать от моего имени документы. А он мне: «Кушайте, вот еще возьмите, подпишите». Заготовили все бумаги, я ему их все подписал. Попрощался. Ох, какой я был ребенок! Как я всем этим товарищам, что Прокофьев, что Михалков, что вот этот Змеул… Мне не так уж мало было лет – 35. А я, как дитя, – смотрел с доверием и симпатией.

А договоров было с шестьюдесятью издательствами. Вот так…