Между львом и лилией

Kапитан-лейтенант Виталий Цветков, позывной «Корсар».

Виталий стоял на поляне в деревне, вместе со своей подгруппой, и наблюдал, как индейцы стаскивают раненых, а также складируют в кучу трофейное оружие. Живых англичан практически не было – кроме одного, в зелено-белом мундире, со смугловатой кожей и более широким овалом лица, чем-то похожим на сасквеханнока. Его индейцы почему-то не стали добивать, а притащили вместе со своими ранеными, хоть и положили чуть в стороне.

Неожиданно в поле его зрения попали Кошмар, Ирокез и двое местных аборигенов, которые несли на каком-то одеяле то ли труп, то ли еще живого человека. Они подошли к группе, опустили свои импровизированные носилки, на поверку оказавшиеся конской попоной. Теперь стало видно, что на них лежит человек в залитом кровью офицерском мундире. Кошмар нашел глазами Хаса и, кивая на британца, сказал:

– Командир, мы тут лимонника нашли, он живой еще. И, судя по всему, офицер.

– А лицо у него знакомое. По крайней мере, у меня такое чувство, что я его где-то видел – добавил Ирокез.

Хас, приподняв бровь, удивленно посмотрел на Магу. Впрочем, причин сомневаться в его словах не было. Мага, закончивший академию ФСО по связистской специальности и запоминавший влет большие группы цифр, отличался очень хорошей памятью. Хас подошел к попоне и посмотрел на раненого. Туда же подошли Рустам и Леня, а куда вскоре подтянулась и вся группа. Хас всматривался в человека, а потом пожал плечами и посмотрел на Руссо с Удавом:

– Действительно, лицо вроде знакомое. Но этого человека я точно никогда не видел вживую. Может быть, на портрете или на плакате.

Он повернулся к Дарту и сказал:

– Макс, осмотри его и окажи помощь. Придет в себя – допросим.

– А, может, показать его нашим янки?

– Точно! Давай, зови их!

Вильсону хватило одного взгляда, чтобы узнать лежащего перед ними человека. Он даже присвистнул от удивления:

– Господа, позвольте вам представить – майор Вашингтон собственной персоной! Именно он командовал отрядом ополченцев, которых отправили уничтожить Аткваначуке.

– Джордж Вашингтон?! – с изумлением воскликнул Макс. – Тот самый??

– А вы что, про него слыхали?! – в свою очередь удивился Вильсон.

– Приходилось, – одними губами улыбнулся Макс и занялся раненым.

В свое время Макс окончил разведфак «Можайки»[60] и довольно сносно разговаривал по-английски. Раненый на мгновение пришел в себя и, вперемежку с требованиями немедленно его отпустить, угрозами, и обещаниями немалого вознаграждения, если его сейчас же доставят в расположение генерала Брэддока, подтвердил, что он действительно является майором Виргинской милиции Джорджем Вашингтоном.

Теперь стало понятно, почему он показался всем знакомым, ведь однодолларовую купюру с его изображением, наверное, видел каждый. Правда, сходства между человеком, лежащим сейчас на больничной койке, и его портретом на банкноте было не так чтобы много, но оно, несомненно, угадывалось.

В связи с этим, Рустам подошел к Хасу, и еще раз уточнил, что делать с пленным. Тот решения не поменял, буркнув, что, дескать, сначала надо выжать его, как мочалку, в плане информации, а потом отдать местным. Слишком много индейцев погибло в этой битве. Сам Хас выглядел задумчивым, что Руссо списал на большое количество дел.

Однако Виталик, знавший своего командира еще по Хаулаю, готов был поставить на кон весь свой 1010[61], что задумался Самум по причине того, что увидел дочь погибшего вождя. Корсар, как приличный морской офицер, имевший четыре официальных брака за плечами (это в двадцать восемь-то лет!), и «в каждом порту по жене», добродушно злорадствовал над Хасом, у которого личная жизнь упрямо не клеилась. Сейчас он придумывал различные подначки, которыми вечером собирался засыпать Самума. Беззлобный глум был правилом группы, введенным самим Хасом…

* * *

13 июня 1754 года. Деревня Аткваначуке.

Капитан-лейтенант Станислав Анопко, позывной «Апач».

Как любой моряк, Стас был раздолбаем. Как любой подводник, а закончил он минно-торпедный факультет питерского подплава[62], Стас был скрытым, а иногда и не скрытым алкоголиком. В мирной жизни любивший «оседлать синего дельфина»[63] и приносивший кучу бытовых проблем Хасу своим раздолбайством и поведением, на войне Стас собирался, и был жестким и умным профессионалом, не позволявшим себе лишнего.

Стас был младше Хаса по выпуску на три года, но не раз пересекался с ним на соревнованиях, еще когда оба были курсантами. По выпуску Стас попал в Кронштадтский ОСНБ ПДСС, откуда Хас забрал его к себе. От позывного «Хохол», который он бы неминуемо получил за свою чисто украинскую фамилию, Стаса спасла природная смуглота и индейский типаж, который Хас, проживший десяток лет на Дальнем Востоке, называл «чукотским». Оттого Анопко и получил позывной «Апач», а вот кличка «Хохол» в быту за ним осталась.