Между Мирами

На ней был миниатюрный чёрный цилиндр, иголками прикреплённый к пышной причёске и золотые браслеты на руках. Волосы у неё были густые и чёрные. В пряди — вплетены серебряные цепочки. На груди, яркими красками, написаны цифры [67].

Между двумя упругими полусферами висела птичья лапа. Высушенная и мумифицировавшаяся. Более никакой одежды на ней не наблюдалось.

— Вау, — какие гости, — сардонически улыбнулась мулатка, демонстрируя вычерненные углём крепкие зубы. — Да пребудет благоденствие с твоим домом, Юкико. Алекс?

Я склонился в поклоне.

Она позволила церемонно поцеловать её грудь.

— Не познакомишь меня с новой гостьей?

— Да, конечно. Марти — это Джульетта Адамс. Наша сотрудница в Первом Зале.

Мартиника сжала ей руку своими тонкими пальцами.

— О, есть ли кто прекраснее на свете! — насмешливо пропела девчушка. — Что ж, пожалуйте, гости дорогие.

И повернувшись, она проследовала внутрь, заманчиво качая бёдрами. Роскошные волосы стекали до самой попки.

* * *

— И это оракул?! — беззвучно жестикулируя, одними губами возопила Джульетта.

— Самый лучший, — шёпотом заверила её Юкико.

— О, Ктулху и щупальца его!

Чёрные ногти раздвинули занавеску.

Мартиника внезапно обернулась и подмигнула.

— О, тебе не стоит переживать, моя сладкая. Я найду всё, что ты ищешь.

Она томно провела язычком по губам.

— И, Самаэль [68] побери, почему там застряли мои гости?!

* * *

В комнате преобладал чёрный цвет. На стенах висели гобелены, с вышитой схемой чакр. На большом панно было изображено Древо Жизни — Сефирот и его мистическая тень — Древо Зла, Клипот [69]. Над софой красовалась картина Гогена — та самая, где нагая девушка ожидает прихода Смерти.

Я чувствовал себя неуютно. На Джульетту убранство не произвело впечатления.

— Здесь не хватает только помело и кота, — тихонько фыркнула она.

— Помело у меня есть, — томно сказала колдунья. — Стоит на кухне. Надо же чем-то подметать? А вот кошки мне не нужны: они отпугивают существ из Мира Мёртвых.

Джульетта хмыкнула.

— Я не верю в эту оккультную ерунду. Если хотите сказать, что можно вызвать призрак моего папаши…

Мартиника вздёрнула бровь.

— Определённо можно.

— Мартиника — медиум, — сказала Юкико. — она разговаривает с Миром Духов. И зачастую видит связь, незримую для простых смертных. Она многократно сильнее меня.

— Ты преувеличиваешь мои заслуги, — не согласилась хозяйка. — Древней богине не пристало быть скромной. Устраивайтесь, мои дорогие.

Юкико слегка покраснела. Мы присели на напротив обнажённой красавицы. Теперь нас разделял круглый стол.

— Всё в мире взаимосвязано, — сказала девушка, обращаясь к Джульетте. — Трепет крыльев бабочки может вызвать бурю. Один лишь шаг может привести к катастрофе.

Её глаза, словно два тёмных омута, притягивали взгляд.

— У многих народов были оракулы. У греков они назывались Пифиями. Изрекали предсказания, впадая в транс. Вавилоняне верили, что человек является связующим звеном, пуповиной между Небом, Землёй и Адом. Дур-ан-ки. Cимволом этой связи является храм. Или "омфалос" — пупок [70].

— Что-то ты не очень похожа на вавилонянку, гречанку, или, если уж на то пошло, египтянку, — скептически заявила Джульетта.

Хозяйка лишь загадочно улыбнулась.

— Мартиника — латиноамериканка, — пояснил я. — Она родилась в Бразилии в шестнадцатом веке. Её отцом был жрец Дагомеи, африканского царства, разграбленного работорговцами. А матерью — безвестная рабыня из Южной Америки. Её обучали последователи давно забытых культов — и, более четырёх веков, она была священнослужителем своего народа. Жрицей сантерии. Она вела их и обучала — в чёрной ночи Техаса, на топких болотах Доминики.

Глаза Джульетты расширились:

— Ей более четырёхсот лет?!

Мартиника сладко ей улыбнулась.

— Именно так, деточка. Не сердись, что встретила вас в столь непрезентабельном виде. После стольких веков начинаешь забывать об этих условностях. К тому же, без одежды намного проще.

Она снова ей подмигнула.

— Духи обожают нагих дев. Быть может, потому, что многие из них — мужчины?

— Что ещё за чёртова сантерия? — не сдаваясь, пробурчала Джулия. — Я никогда о ней не слыхала.

— Ну, ты ведь слышала о вуду, правда? — нежно пропела латиноамериканка, облокотившись о стол.

Её глаза таинственно мерцали.

— Допустим, — невольно отодвинулась назад моя напарница.

Мартиника медово ей улыбнулась.

— Всё самое плохое и отвратительное, что говорят о нём — правда. А теперь представь, что сантерия — намного чернее!

Её голос зазвенел.

И было что-то такое в её глазах, что Джулия нервно сглотнула.

— О, я знаю такие тайны, — мягко продолжила колдунья, — которые заставили бы тебя трепетать от ужаса. О, я могу рассказать тебе секреты, которые сведут тебя с ума. О, я могу поцеловать тебя — и ты превратишься навечно в мою игрушку.

Она пристально взглянула на неё.

— Так желаешь ли ты, Джульетта Сесилия Адамс, испытать на себе силу моего колдовства?

Впервые за год (!) я увидел, как Джулия чего-то испугалась.

— Я, кхм, — осторожно сказала она, — предпочту поверить вам, мэм.

— Вот и славно.

Мартиника выпрямилась и превратилась в весёлую девчушку.