Между Мирами

— Позаботьтесь, чтобы синигами не проявляли ненужной инициативы. В такие дни на Станции полным-полно непрошенных гостей и, хотя новоприбывшие и самозародившиеся обладают остаточной аурой, по которой их можно опознать, порой Боги Смерти поддаются искушению, и… На время праздников мы отменяем жёсткий контроль…

Джули кивала, я слушал его в пол-уха. С синигами у нас общается Джульетта. Всегда поражаюсь, как она это делает — японские "косцы" довольно неприятные типы. И больше всего смахивают на уголовников. На членов Якудзы, например. Но Джули они слушаются беспрекословно [172].

Самаэлла отчаянно зевала. Чтобы совсем не помереть от скуки, она заставила татуировки Джулии ожить, и начать ползать по телу. Джулия сделала вид, что она этого не замечает. Тогда Сэмми, высунув язык от усердия, заставила татуировки покусывать её за пикантные места. Джулия скрипнула зубами.

Я пытался сдержать смех, и из меня изредка вырывалось какое-то бульканье. А ещё — я не мог не любоваться Самаэллой. На юной чародейке были синие в белую полоску гетры — в честь наступившей зимы; ярко-фиолетовая шляпа в красные пятна; и жёлтые ботиночки с зелёными шнурками. Выглядела она причудливым мухомором. Очень соблазнительным мухомором.

Юби тёрлась об мои ноги, не вникая в наставления Трёхголового. Кладуис следил, как тату-змея скользит по телу Джульетты, свивая кольца в интересных местах. Он был в коротких потёртых джинсах, подложенных у колен, и в футболке с претенциозной надписью "Секс-инструктор: первое занятие бесплатно".

Помимо вышеперечисленных персонажей, к нам присоединилась практикантка. Она была японкой. И совершенно бесшабашной. Волосы у неё были зелёные, в глазах — красные линзы. Одевалась она в стиле гангуро — нарочито по-европейски. И главное, всегда ярко. Наверное, это у японцев в крови.

Звали её совершенно не по-японски — Аманда. Говорила она на унилингве [173] почти прилично, — ну, если не считать порой созидаемых причудливых конструкций. Самаэллу она обозвала "красивопопой колдуницей", а про Джулию сказала, что она — "прекрасна, как болотная лилия".

Хотя, на древнегреческом и "сфайномерис" — показывающие бёдра — комплимент…

Внушение начальства тем временем оборвалось.

— … в общем, вы всё поняли, — закруглился Кербер. — Если напортачите — голову оторву!

Мы синхронно кивнули, как китайские болванчики. Я подумал: "А кто-нибудь вообще, кроме Джулии, слышал, о чём он говорит?" Страж Преисподней, очевидно, подумал о том же. Он оскалил клыки и зарычал.

— Идите уже!

И мы развернулись, чтобы пойти.

— Аригато, Страшный Адский Пёс, — вежливо поклонилась Аманда.

— Э, кхм, — закашлялся Кербер. — В общем, удачи.

* * *

— Что будем делать, Алекс-сенсей? — восторжённо спросила у меня новая сотрудница.

У японцев важны так называемые "именные суффиксы". Они позволяют определить степень уважения. Меня Аманда называла, как правило, Алекс-семпай, это примерно как "сэнсей", только не так круто. Но получив официальное наставление от Кербера, заробела и перешла на "сенсея".

Джули весело пихнула меня в бок локтем.

— Ещё одни сиськи в твою коллекцию, Алекс, — заявила она.

— Да ну тебя, Юля, — отшутился я.

Перед новоприбывшей мне было стыдно.

— О чём вы, гоменосай? — недоумённо завертела головой азиаточка.

Джули заговорщически приобняла её за талию.

— Все, кто подчиняются Алекс-сенсею, должны ходить с голой грудью, — делая большие глаза, прошептала она. — Вот видишь, я, Юбиби и Сэмми, все мы — топлесс.

Я поперхнулся. Они безусловно, были топлесс. Но каждая по своей, совершенно дурацкой причине! Юбиби вообще одежду не носит, а лифчики и подавно. Сэмми разгуливает голышом, как заправская ведьма; Джули, по-моему, наслаждается эпатирующим эффектом. И с какой это стати, они "подчиняются Алекс-сенсею"?! С Джулией мы вообще на равных паях, да и остальные…

Глаза у Аманды стали огромные. Словно две монеты.

— Уй, я не знала, — прошептала в ответ она. — Я ужасно глупая, гоменосай. Но я сейчас это исправлю, гоменосай.

И, прежде чем кто-либо успел её остановить, стянула топик. Мои слова возражения застряли в горле. Грудь у неё была красивая, с тёмными сосочками.

— Так лучше? — весело спросила она.

— Лучше, лучше, — по-панибратски обняла её за плечи Джульетта. — Вон видишь, какое у Алекса довольное лицо.

Серьёзно, что ли?

— А теперь пошли, Аманда, покажем тебе нашу работу.

— Слушаюсь, Джульетта-доно!

* * *

Мы шли по Центральному Залу, мимо порталов и диванов, мимо доисторических папоротников в кадках и картин Гогена. Статуи Ситифуку-дзин, семи японских Богов счастья, покровителей нашей станции, были украшены особенно ярко. Перед ними горели свечи и лежат подношения, а какая-то озорная рука обмотала их мишурой.