Между миром и войной

— Все офицеры Особой тайной стражи — офирцы. Это было одним из условий императора Константина, когда он лечил цесаревича и соглашался оказать нам помощь.

— Но, ваше императорское величество, не опасно ли настолько доверяться этим, хм… чужакам? Ведь, выходит, вся безопасность Империи российской ныне обеспечена лицами совершенно посторонними!..

Аликс благоразумно промолчала. Она не стала указывать графу, что и он — "не Иванов", и императрица по происхождению — немка. В отличие от офицеров тайной стражи, между прочим, которые все как один — великороссы. Да и новые офирские родственники даже не скрывают, что происходят от самого Рюрика. Точнее сказать, древнерусский князь уродился в Доме Эрарик.

— …С чего бы им беспокоиться о сохранении на престоле его императорского величества Николая Александровича, — продолжал изливать свои тревоги Фредерикс, — если они — обычные наёмники, которым платит Государь?

— Наёмники? — тяжело вздохнула Аликс: эту тему они много раз обсуждали с Никки. — Пожалуй, так. Обычные? Нет. Начнём с того, что их содержит император Офира, а не мы. Никки был вынужден пойти на это, иначе наличие нескольких дополнительных бригад отличных воинов нельзя было утаить от вас, Владимир Борисович, от придворных, Сената, Государственной Думы и от великих князей. Без этих мер заговор мог бы удаться…

Фредерикс покраснел от возмущения.

— Ваше императорское величество, я бы никогда…

— Милейший Владимир Борисович, я вас ни в чём не обвиняю, — императрица перешла на шёпот, слышимый лишь графу, — как и доктора Боткина, моих фрейлин и душеньку Аннушку Демидову, упаси Бог! Просто легкомыслие, свойственное всем людям, не позволяет доверенной им тайне храниться долго и надёжно. Нет-нет, всякие пустяки вроде любовных секретов или фасона платьев на ближайший бал ещё могут какое-то время держаться втайне, но что-то по-настоящему серьёзное…

— Прошу простить меня, ваше императорское величество! — Фредерикс почувствовал себя крайне неудобно. Ведь и у него частенько бывали приступы досадной забывчивости, и в такой момент он и вправду мог проболтаться. Да и ещё: до сего дня он и не подозревал, что великие князья могут составить заговор против императора! — Я, наверное, подвёл вас и моего государя…

— Что вы такое говорите, Владимир Борисович! — всплеснула руками императрица, — вы отлично справляетесь со своими обязанностями!!

— Спаси вас Бог, государыня, — поклонился бледный от переживаний Фредерикс.

Ему по-прежнему было не по себе: в руках этих, офирцев, была сейчас вся императорская семья. Что помешает чужакам продать её заговорщикам?! А он и сделать-то ничего не сможет! Как вот противиться такому-то богатырю?! — взгляд Фредерикса остановился на вошедшем в каюту офирском матросе. Его внешность была непривычна европейцу: медный цвет кожи, орлиный нос…

— Ваше императорское величество, дамы и господа, командир эршипа приглашает всех в кают-компанию.

4

Огромные панорамные окна в кают-компании показывали происходящее на земле и, кажется, даже немного увеличивали, приближали, изображение.

Очередная рота мятежников как раз выгружалась из вагонов прибывшего поезда. С высоты птичьего полёта спешащие к построению солдаты, одетые в шинели из некрашеного сукна, походили на каких-то грязно-серых жуков. Офицеры командовали, но голосов слышно не было, однако по накалу эмоций можно было догадаться, что дела у мятежников идут неважно.

— Сейчас глайдеры — это такие летательные аппараты вроде аэропланов, только из металла, — поспешил пояснить капитан Иванов, — нанесут удар, а после подойдёт взвод тайной стражи на трёх ланшипах. Все бунтовщики будут арестованы и предстанут перед военным трибуналом.

Две тёмные точки в небе поначалу не привлекли внимания, но секундами позже они приблизились и заставили мятежных солдат и офицеров задрать головы, чтобы рассмотреть диковинных "птиц". Их офицер с погонами штабс-капитана что-то кричал, размахивая револьвером, и солдаты, задрав стволы винтовок, открыли огонь по незнакомым аппаратам. Те, сделав изящный вираж, вышли из-под обстрела, и ответили, да ещё как!

С каждого аппарата сорвались вниз по две огненные капли, которые, коснувшись земли, эффектно взорвались, раскидывая в стороны оглушённых солдат. За первым залпом последовал второй, третий…

— Пилоты стараются не попасть в людей, Николай Александрович, — пояснил царю капитан Иванов, — и потому стреляют в землю. Взрывы лишь контузят людей, и они останутся живы. Лишние жертвы ни к чему, а большая часть солдат, скорее всего, обмануты своими командирами.

Царь кивнул. Чем больше мятежников в целости доживут до трибунала, тем лучше.

Внизу унтер и два солдата затащили на крышу вагона пулемёт на специальном станке, позволяющем стрелять по воздушным целям (английское изобретение), но открыть огонь не успели. Один из офирских аппаратов застыл в небе, без всякой спешки развернулся и выпустил две огненные капли прямо в неудачников с пулемётом.

Царевны за столом дружно отвернулись от экрана, а капитан Иванов покаянно пожал плечами:

— Совсем без жертв, увы, не обойтись!