Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

401 В. к. Елена скончалась в марте 6840 г. (ПСРЛ, т. VII, с. 203; в Лет. по академическому списку, изд. при Лаврент. летописи, – под 6839 г., с. 503); запись о втором браке Ивана Калиты в Никифоровском списке западнорусской летописи (т. XVII, с. 30. примеч. 56) под 6840 г.: «Того же лета оженися в другыи Иоан Данилович». В духовной Калиты в. к. Елена упомянута как умершая: «А что золото княгини моей Оленино, а то есмь дал дчери своей Фетиньи 14 обручи, а ожерелье матери ее»; старшие дочери от первого брака были замужем – Мария (с 1328 г.) за князем ростовским Константином Васильевичем, Евдокия (о смерти которой упоминает Никоновская летопись под 1342 г., т. Х, с. 215) – за ярославским князем Василием Давыдовичем; они не упоминаются в духовной, а княжна Фетинья определенно противопоставлена второй семье: «А что есмь придобыл золота, что ми дал Бог», читаем вслед за строками о наделении княжны Фетиньи: «И коробочку золотую, а то есмь дал княгини своей с меньшими детьми». Эти «меньшие дети» – княжны Мария и Феодосия; Экземплярский считает их дочерьми в. к. Елены, вероятно, потому, что в Марии видит ростовскую княгиню, что едва ли возможно: та была с 1328 г. замужем и никак не подходит ни под термин «меншия дети», ни под наделение московскими селами, какие даны «княгине с меншими детьми», ни под опеку мачехи. Если же видеть в «менших детях» двух дочерей кн. Ульяны, то дату первой духовной надо отодвинуть еще года на два или несколько более: поездка в Орду в. к. Ивана в годину возобновления борьбы между ним и кн. Александром Михайловичем, быть может, дает наилучший повод для приурочения его первой духовной. В этой грамоте княгине-вдове назначено кроме волостей и сел (в том числе «Раменье, что было за княгинею», вероятно, Еленой) «из городских волостей» – осмничее, а упоминание о княгине Ульяне в духовной в. к. Ивана Ивановича таково: «А княгиня Ульяна, по отца моего князя великого по душевной, ведает волости и осмничее и села до своего живота», тождество явное; ниже в числе ее волостей упоминается Сурожик, а в числе сел – Лучинское, чем благословил свою вдову Иван Калита. Эти владения по духовной в. к. Ивана Ивановича назначены, по смерти кн. Ульяны, ее дочери: видно, что только одна и осталась в живых (предположение Экземплярского о дочери, родившейся после смерти отца, излишне).

Сомнительна одновременность обеих грамот Калиты. Вторая повторяет первую, но добавляет распоряжения о селах, прикупленных великим князем и замененных им, между прочим, в новгородских, владимирских, костромских и ростовских пределах: это, надо полагать, новые примысли, сделанные после написания первой грамоты и весьма возможно, что их, как и самую грамоту, надо отнести к последним годам жизни и княжения Ивана Калиты, когда он использовал свою победу над Тверью не только для усиления своей великокняжеской власти, но и для «примыслов» к своей московской вотчине.

402 Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права, с. 130 (7-е изд.); М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси, т. I, с. 315.

403 Ср., например, сопоставление этих терминов в уставной грамоте 1530 г. «Человек нетяглой и неписменой», Д. к А. И., т. 1, № 26.

404 В.Н. Дебольский. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник – в «Записках Имп. русского археологического общества», т. XII.

405 «…такоже и мыты, который в котором (вторая духовная: в которого) уезде, по тому».

406 С.Г.Г. и Д., т. I, № 24 и 26. Термин «удел» впервые в договорной грамоте в. к. Симеона с братьями (Там же, № 23).