Между нами лёд (СИ)

Несколько секунд она слушала перепалку Евгения с Ксенией. Одиночница пыталась не пустить его в кабинет, следуя просьбе подруги, но превосходство физической силы было на стороне Громова и он, в порыве злости, оттолкнул Ксюшу от двери, хватаясь за её ручку и заходя в кабинет. Первое, что он увидел — заплаканные блестящие глаза Тани. И всё его нутро на такой взгляд отозвалось сильным желанием прижать её к себе и успокоить, но злость, кипевшая в нём, не давала этого сделать.

— Что происходит? — прорычал Громов, переведя взгляд с партнерши на врача, понимая, что здесь явно что-то не так.

— Нужно сниматься, Женя, — быстро ответил Антон, чувствуя, как внутри него всё сжимается. Он понимал, что такая фраза убьет Громова.

И эта фраза действительно возымела такой эффект. На несколько секунд Евгений замер, пытаясь переварить услышанное.

— Тане нужна операция, — пояснил Антон. — Чем быстрее, тем лучше.

Громов не мог вдохнуть. Каждая новая фраза врача разрывалась словно снаряд, упавший на расстоянии сантиметра от него. Каждое предложение оглушало, не давая возможности что-либо до конца осознать или ответить.

— Когда это началось? — строго спросил Евгений, морально собирая себя буквально по крупицам и вспоминая все странные «головокружения» и этот вчерашний подозрительный тейп на плече партнерши.

Таня зажмурилась, понимая, что конец неизбежен. Вот он. Она уже ощущает его кончиками пальцев, которые теряют чувствительность от охватившего её страха.

— Две недели назад, — ответил Антон, добивая Громова окончательно. Он понял, что всё это время Таня лгала ему. Лгала и ставила под сомнение то, к чему он шёл всю свою жизнь. Лгала и ввязывалась в командный турнир, не понимая, что лучше было сберечь себя для личного. Лгала. Ему. Это было бы смертельно больно даже если бы они были только партнерами, но Громов влюбился в эту девушку. Влюбился так сильно, что ради неё остался в командном турнире, растрачивая своё здоровье попусту. Потому, что это было важно для неё. А она, в свою очередь, убила всё то, что было важно для него.

По щекам Татьяны побежали слёзы. Но эти слёзы больше не вызывали у Евгения жалости. Они, как и сама Алексеева, с этой секунды вызывали у него лишь отвращение. Он несколько минут смотрел на неё, чувствуя, что трепет, с которым он к ней относился, оборачивается невиданной ранее ненавистью. Он даже не хотел её ударить или убить. Он даже не хотел к ней прикасаться.

Громов понимал, что ему нужно уйти, что он больше не может её видеть, что от её рыданий его вот-вот стошнит.

— Женя! — сквозь слёзы простонала Таня, попытавшись схватить его ладонь, когда он проходил мимо, но Евгений вовремя приподнял свою руку, не давая ей коснуться себя, а затем вышел из кабинета. — Же-еня! — закричала изо всех сил Таня, сгибаясь пополам, обнимая себя здоровой рукой за живот. Она мысленно умоляла его вернуться. Лучше бы он кричал от ярости или ударил по стене, столу или по ней самой. Только бы не оставлял её.

С самого начала их совместной карьеры она понимала, что в один момент их сказке наступит конец. Её прекрасный принц уйдет, а она останется ни с чем. Но именно тогда, когда Женя показал, что влюблен в неё, радуя Таню, что её чувства взаимны, она понадеялась, что у их сказки теперь может быть только один конец. Тот, в котором герои живут долго и счастливо.

Она уже отпустила мысль о том, что у их сказки может быть плохой конец, когда она закончилась именно таким образом. Так, как сказки заканчиваться не должны.

Мир Татьяны рухнул в эту секунду. Вся её жизнь, которая только в последние два месяца обрела хоть какой-то смысл, рухнула. И сделала это с громким треском, пронесшимся волной по всему телу. Она понимала, что вместе с медалью Олимпийских Игр она только что потеряла и Евгения. И виновата в этом сама, потому что азарт, захвативший её после чемпионата Европы, ударил в голову и заставил поверить в то, что она сильная спортсменка, что она теперь достаточно опытна чтобы принимать решения за них двоих. Но всё это оказалось большой ошибкой, которую с самого начала предвидел Громов, будучи действительно опытным и сильным спортсменом. Татьяна подвела его. Татьяна его убила, лишив того, к чем он шёл всю сознательную жизнь. Она предпочла сомнительное серебро бесценнейшему золоту. Она разменяла победу их двоих, на проигрыш вместе с другими.

Громов слышал её крик, переходящий в громкие стоны, сопровождаемые слезами и начинавшейся истерикой. Слышал. Но словно это было очень далеко. И не с ним. Евгений до конца не понимал, что произошло. До конца не мог принять то, что о золотой медали нужно забыть. Что он не проиграл её в борьбе, а попросту отдал её. Подарил.

Единственное, что чувствовал сейчас Громов — боль. И она нарывала внутри, пульсацией ударяя по всему телу, особенно в район сердца. И эту боль нельзя унять медикаментозной блокадой. Её нельзя унять ничем. Он доверился этой девушке. Она знала, как это важно для него. Она знала… Знала и ударила именно по самому дорогому.