Между нами лёд (СИ)

Но Громов её не слышал, продолжая смотреть на экран телевизора, по которому уже несколько минут шла реклама. Когда он ещё сильнее сжал ладонь, по стеклянным стенкам стакана побежали трещины, издавая характерный хруст. Татьяна нахмурила брови, и злость, кипевшая в ней, на несколько секунд сменилась непониманием.

— Что ты делаешь, Женя? — всё ещё с раздражением в голосе поинтересовалась она, но имела в виду уже не чемпионат мира, а то, что происходило сейчас. — Женя?

Евгений поджал губы, напрягая ладонь ещё сильнее. В следующую секунду стакан разбился, со звоном разлетевшись в разные стороны на многочисленные осколки, заставляя Татьяну на мгновение зажмуриться и вскрикнуть.

Фигуристка несмело открыла глаза, часто дыша от того, что только что произошло. Она испуганно посмотрела на Евгения, который всё ещё сидел за столом, усыпанным осколками, часть из которых поранила его ладонь. По руке стремительно побежала кровь, тонкими ярко-красными дорожками срываясь с его локтя и капая на пол.

— Женя, ответь! — громко обозначила своё присутствие Таня. Одна её часть желала помочь ему, подойти ближе, обработать глубокие порезы. Другая же находилась в истерическом припадке и не желала даже смотреть на Евгения. Хотелось только выяснить причину его поступка и высказать затем всё, что она по этому поводу думает.

— Уйди, — тихо попросил её Громов, только сейчас заметив партнершу и бросив на неё быстрый взгляд.

Евгений понимал, что услышанное по телевизору вывело из себя и сейчас он сдерживается из последних сил. Стакан был только началом. От бешенства, клокочущего внутри, хотелось разнести в щепки всё, что было вокруг. И остатком здравого рассудка, голос которого звучал всё тише, Женя понимал, что если Таня сейчас попадется ему под руку, то беды не миновать.

— Уйти? — оскорбленно уточнила Таня, пытаясь сделать так, чтобы голос не дрожал. — Кто дал тебе такое право, Женя?

Громов разочарованно качнул головой, зажмуривая глаза на несколько секунд. Таня была бы не Таней, если бы послушалась его и ушла сейчас, давая ему остыть.

— Какое право? — переспросил он, обжигая партнершу гневным взглядом, а затем опуская его на стол, усыпанный стеклом.

— Решать за нас двоих! Использовать меня! — всплеснула руками она, а затем принялась дрожащими пальцами расстегивать пуговицы пальто, ощущая как по телу разливается жар, вызванный злостью по отношению к этому мужчине.

— А ты не решала за нас двоих? — вопросительно изогнул бровь Евгений, пристально посмотрев на партнершу. — И не использовала меня?

— Когда? — буквально взвыла Таня, очевидно не понимая, на что намекал Громов.

— Когда лгала о плече, — напомнил ей Громов, поднимаясь из-за стола. Согнув пораненную руку в локте, он направился в ванную. Таня быстро последовала туда за ним.

— Я хотела как лучше! — в который раз попыталась оправдаться она. Таня чувствовала себя виноватой за то, что лгала. Она понимала, что была не права, и очень боялась, что эта тема, которую они так и не обсудили в спокойной обстановке, рано или поздно всплывет. И она всплыла. Вот только обстановка была совсем не спокойной.

Евгений открыл небольшой белый шкафчик над раковиной, доставая оттуда маленький бутылек с перекисью. Когда он щедро обработал бесцветной жидкостью глубокие порезы на внутренней стороне ладони, кровь вступила в реакцию с перекисью, образовывая пену и заставляя Громова почувствовать неприятное жжение.

— Ты начала это делать ещё в Москве, Таня, — ядовито напомнил ей Евгений, всё ещё смотря на свою ладонь. — И ты, зная, что рискуешь, втянула меня в командник. Ты решила за нас двоих и пошла на риск. Ты использовала меня, чтобы помочь другим.

— Я не использовала тебя! — воскликнула Таня, удивляясь подобному обвинению.

— Использовала, потому что ощутила себя рядом со мной непобедимой, — констатировал Громов, поднимая голову и смотря через зеркало на Таню, стоявшую в районе двери в ванную.

— Нет! — продолжала оправдываться Таня. — Я просто хотела помочь!

— За мой счет? — не выдержал Евгений, оборачиваясь к партнерше и обжигая её взглядом, в котором было так много гнева, что Тане стало не по себе. Её злость сменилась страхом. Ей вновь показалось, что Громов может вот-вот ударить её. — За счет моего олимпийского золота? За счет многих лет моего пота и крови?

Таня сделала неловкий шаг назад, ударяясь спиной о белую дверь ванной комнаты. Она большими, напуганными глазами смотрела на партнера, в ужасе приоткрывая губы и не зная, что ему ответить, будучи уверенной в том, что он в своем нынешнем состоянии всё равно ничего не услышит.

— Н-нет… Это не… Правда, — медленно качнула головой из стороны в сторону она, сильно запинаясь при ответе.

— Да! — впадая в бешенство воскликнул Громов, откидывая в сторону перекись. — Стаса ты бы не потащила в это дерьмо! Со Стасом Олимпиаду ты бы увидела только во сне! Ты никто без меня! Вот тебе правда!