Между нами лёд (СИ)

Таня поджала губы, опуская взгляд на свои колени. А вот Евгений ещё долго смотрел в её сторону, полагая, что она посмотрит на него, но нет. Оставшиеся полчаса Громов продолжал сверлить её взглядом, но Таня не реагировала, задевая огромное самолюбие бывшего партнера. Правда делала это не с такой целью. Она просто не хотела его видеть. Не хотела встречаться с некогда любимыми серо-голубыми глазами, не хотела видеть совершенного внешне мужчину, который оказался далеко не совершенным внутри.

Когда официальная часть была окончена, некоторые фигуристы начали давать интервью подоспевшим журналистам, а другие остались на банкет. Таня же была среди тех, кто хотел как можно скорее покинуть здание Федерации. Она попрощалась с Ильей, который пожелал остаться ещё на некоторое время, и с Арсением, собиравшимся подождать Алису где-нибудь за углом и помириться.

На парковке возле здания Федерации Таню поджидал Громов. Он стоял у её машины, прислонившись к ней поясницей, и деловито сложил на груди руки. Заметив его, Таня на несколько секунд замедлила шаг, но другого выхода не было. Ей нужно было сесть за руль и для этого, похоже, придется пододвинуть товарища Громова.

— Я понимаю, что у нас одинаковые автомобили, — пытаясь придать голосу максимальную уверенность, начала Таня, — но номерные знаки никто не отменял.

— Почему не отвечаешь на мои звонки? — требовательно поинтересовался Евгений, пропуская мимо ушей её фразу.

— А почему я должна? — нахмурилась Таня, всё ещё стоя на расстоянии пары шагов от него.

Громов оценивающим и злым взглядом скользнул по её миниатюрной фигуре, облаченной в черное короткое платье, а затем напряженно сглотнул, заострив взгляд на стройных ногах.

— Потому что когда я звоню, — голос Евгения был стальным, как никогда, — ты должна ответить.

Тане показалось, будто её только что ударили. Настолько хлесткой была и интонация, и само предложение.

— А больше я тебе ничего не должна? — язвительно уточнила Таня, поправив на плече длинный ремешок от маленькой сумочки.

Громов резко схватил её за запястье этой руки и притянул к себе. Так тесно, что Таня на мгновение прильнула к его груди. Но затем, конечно, сразу же поспешила отпрянуть, пытаясь высвободить руку.

— Прекрати вести себя так! — прорычал Евгений. — Поговори со мной!

— Мне больно! — крикнула Таня, пытаясь всё ещё вырвать свою руку, но ничего не получалось. Громов лишь сильнее сжал свою ладонь, принося вместе с этим ощутимую боль в районе тонкого запястья Тани.

— Мне тоже!

Таня на мгновение перестала дергаться. Она замерла, посмотрев в глаза Евгению. И ему показалось, что вот этот момент. Что сейчас она поцелует его, простит, и всё будет как прежде. Но изумление Тани сменилось недобрым смехом.

— Тебе? — растягивая губы в саркастичной улыбке, уточнила она. — Тебе не бывает больно! Тебе ведь плевать на всех!

— Это не так, — качнул головой Громов, вновь начиная заводиться.

— Для тебя не существует ни чувств Алисы, ни моих! — констатировала Таня. — Для тебя существуют только твои желания, твои чувства! Сегодня тебе хочется побыть со мной и на то, чего хочу я, тебе плевать!

— И чего ты хочешь? — гневно поинтересовался Евгений.

— Я хочу, чтобы ты больше никогда не касался меня! — выплюнула ему в лицо Таня. — Хочу, чтобы ты больше никогда не приближался ко мне! Чтобы ты исчез из моей жизни!

Евгений на несколько секунд обомлел. Таня, воспользовавшись этим, высвободила свою руку и сразу же потерла покрасневшее запястье. Она открыла дверцу, задев ею остолбеневшего от услышанного Громова, и села за руль, подрагивающими пальцами, принимаясь заводить двигатель.

***

10 сентября, открытые прокаты. Дворец спорта «Мегаспорт», Москва.

Федерация каждый год устраивала открытые прокаты в сентябре, чтобы увидеть результат работы спортсменов и понять, кто будет явным лидером. Для фигуристов это было возможностью попробовать впервые обкатать новые программы на публике, посмотреть на то, что приготовили соперники и успеть впоследствии что-то скорректировать. И выражение «людей посмотреть и себя показать» — прекрасно описывало происходящее.