Между нами лёд (СИ)

Как только дверь в её палату закрылась, Таня откинулась на подушку, закусывая до боли нижнюю губу, пытаясь не разрыдаться, но… Это было бесполезно. Горячие слезы катились по щекам, обжигая их, а губы дрожали. Не сдерживая всхлипов, Таня потянулась за букетом. От шквала накрывших эмоций хотелось разнести всё вокруг. Но сил не было даже на то, чтобы подняться с постели. Поэтому букет был единственным вариантом. Но когда Таня взяла его в руку и замахнулась, ощутив ещё и ставшую привычной боль в плече, из цветов выпала небольшая записка.

Таня на мгновение положила букет на ноги, укрытые тонким светлым одеялом, а затем развернула маленький кусочек бумаги.

«Таня, поправляйся скорее! Без тебя на льду намного холоднее! :)»

Губы Тани вновь задрожали. Илья… Он хотел как лучше. Он хотел её хоть немного обрадовать. И он совсем не виноват в этой ситуации. Таня аккуратно взяла букет и убрала его обратно на прикроватную тумбочку, понимая, что, несмотря на обуявшие её эмоции, с подарком партнера она не будет поступать жестоко.

Виновата была только она сама. И если можно было бы кинуть об стену свое тело, Таня сделала бы это. Оно всё равно начинало разваливаться от плеча и теперь продолжая органами репродуктивной системы. И вместе с телом распадалась на крошечные частицы её душа, её человечность.

Таня уткнулась опустевшим холодным взглядом в стену. На данный момент она не знала, что будет дальше. И будет ли. Сейчас просто хотелось вновь набрать ванну и уйти с головой под воду, смывая с себя всё, что она успела пережить. Но обычно она всегда выныривала, а вот сейчас не была уверена в том, что сделала бы это.

***

12 июля, 11:40.

Арсений приходил к Тане каждый день, но она почти никогда не разговаривала с ним. Однако замечала его присутствие, здоровалась с ним и прощалась. Делала это она, конечно, максимально отстранено, но это было уже что-то. И только на десятый день после перенесенной операции она заговорила с ним. Сама.

— Кто знает о том, что произошло? — тихо спросила Таня, понемногу начиная освобождаться из плена глубокой депрессии. Голос её звучал очень слабо и хрипло. Настолько, что Арсений, наблюдавший через окно за пациентами, гуляющими в парке, не отозвался на её вопрос.

— Сеня? — несмело позвала она, пытаясь обратить на себя внимание.

— Да? — Мельников резко повернул к ней голову, удивленно приподнимая светлые брови. Он сразу же бросил взгляд на опустевшую тарелку с утренней кашей, которую Таня съела впервые за все дни пребывания здесь. И это не могло не радовать.

— Принести ещё чего-нибудь? — улыбнулся он, уже порываясь выйти из палаты и направиться в местную столовую.

— Нет, просто ответь, — Таня попыталась улыбнуться, но вышло не очень. Она всё ещё чувствовала себя не лучшим образом, а длительное отсутствие аппетита лишь усугубило её самочувствие. Однако сегодня Таня поняла, что так продолжать нельзя. Нужно возвращаться к нормальной жизни. К фигурному катанию.

— Никто не знает, — ответил Арсений после того, как Таня повторила вопрос, — только я и Антон.

Таня вздохнула с облегчением. Значит, десятки пропущенных звонков от мамы и Ксюши — следствие того, что она просто надолго пропала и не выходила на связь. Но была и пара пропущенных звонков от Громова. И это настораживало. С этим человеком Тане хотелось говорить меньше всего. На данный момент ей вообще не хотелось говорить с кем-либо, кроме Сени.

— Даже Алиса? — бледные губы Тани растянулись в улыбке, но вот Арсений лишь едва заметно нахмурился. — Что-то случилось?

— Мы поругались, — вздохнул Мельников, снимая очки и начиная задумчиво крутить их в руках. — Она решилась на подкрутку ультра-си.

Таня не несколько секунд обомлела. В парном катании есть всего два элемента ультрасложности: четверная подкрутка и четверной выброс. И до сих пор Громов с Алисой, несмотря на все свои титулы, к этим элементам не подбирались. Евгений считал их самыми опасными. И был прав.

— Но с другой стороны, — начала Таня, желая успокоить тренера, — кто, как не Громов, самый стабильный в плане подкруток?

Однако после своих слов Таню передернуло. Не хотелось говорить про Женю, но это вышло как-то само по себе. И невольно вспомнились его уверенные руки, так крепко сжимавшие её талию, каждый раз, когда она летела вниз, к нему.

— Я знаю, Таня, что он стабильный, — констатировал Арсений, но сделал это как-то раздраженно, почти сквозь зубы, — но они могли бы оставаться первыми и без этого элемента. Но нет! Громову нужно что-то и кому-то, — Мельников бросил быстрый взгляд на Таню, — доказать…

— Давай тогда я попробую разучить с Ильей четверной выброс? — несмело предложила она.

— То есть ты остаешься? — Арсений на мгновение сбросил с себя раздражение, с удивлением посмотрев на ученицу.

— А ты меня уже сбросил со счетов? — лукаво улыбнулась она. — Или нашел себе другую пару? Более перспективную?