Между нами лёд (СИ)

— Абсолютно, — спокойно ответила Таня.

— Бля-ять, — выдохнул он, закрывая лицо ладонями. — Моя корочка…

Таня не сразу, но всё же поняла, о чем шла речь. Удостоверение Заслуженного Мастера Спорта. Похоже, оно было во внутреннем кармане и сгинуло вместе с пальто.

— И что было в баре? — вновь вернулась к своим вопросам Таня, не желая больше смотреть на Громова, убитого горем потери своей драгоценной корочки.

— Какая-то девушка, — опомнился Евгений, убирая ладони от лица, — узнала меня и завопила…

Громов замолчал, уставившись куда-то перед собой. Так, будто был котом, внезапно что-то заметившим.

— Женя? — напомнила о себе Таня. Громов моргнул, возвращаясь в реальность.

— «О-ой, Женя, давайте сфотографируемся! Я вас так люблю!» — передразнил женский голос Евгений, уже смутно вспоминая то, что было пару часов назад.

— А ты?

— А я думаю — какой я тебе, нахуй, Женя? Ты вообще кто такая, женщина? — развел руками Громов.

Таня недовольно нахмурилась, отмечая, что нецензурная лексика в пьяных речах Евгения начала проскальзывать всё чаще.

— Она была не одна там, — продолжил он, — а с каким-то чепушилой.

Таня едва заметно улыбнулась, на несколько секунд сбросив с себя серьезность.

— И он, желая произвести впечатление на свою да-а-аму, сказал, что фигурное катание — не спорт.

Губы Тани отчего-то ещё шире растянулись в улыбке. С самого детства девочки всегда завидовали юным фигуристкам, а вот мальчишки всегда подшучивали над теми, кто футболу и хоккею предпочел катание в обтягивающих костюмах под музыку.

— И ты ему ничего не сделал? — не верилось Тане.

— Я что, больной?! — воскликнул Евгений, чуть ли не подпрыгнув на стуле.

«Есть немного» — вздохнула Таня.

— Разумеется, я ему въебал! — воодушевленно продолжил Громов, но затем заметил как испуганно округлились глаза его собеседницы. — Ну, я же не спортсмен, я ведь ему равный! Имею право!

Таня облокотилась на стол, а затем приложила ладонь ко лбу, переваривая услышанное. Да, Громова сильно задели по больному. Трезвым он, конечно, бить бы этого человека не стал, максимум — отпустил бы что-нибудь едкое. Но вот нетрезвый Евгений Алексеевич это совсем другое существо, хотя и обладающее той же физической силой.

— И много там было людей? — с тревогой поинтересовалась она.

— Много, — кивнул Евгений, а затем взял яблоко из небольшой стеклянной вазочки, стоявшей на столе.

— Не боишься, что завтра об этом будут знать в Федерации? — Таня непонимающе нахмурилась, наблюдая за тем, как Громов принялся пытаться поддеть шкурку яблока ногтем.

— Плевать, — качнул головой Евгений, сосредоточенно закусывая нижнюю губу и пытаясь пальцами снять шкурку с несчастного фрукта. — Блять! — с вновь вспыхнувшим гневом, воскликнул он. — Это какой-то неправильный апельсин!

Таня открыла рот, чтобы поведать Громову страшную тайну о том, что в его руках яблоко, а не представитель цитрусовых, но не успела этого сделать. Евгений замахнулся и кинул фрукт в кухонную раковину.

— Трехочковый! — гордо произнес он, а затем победно приподнял руку вверх, сжимая ладонь в кулак, будто праздновал забитый гол. — Надо было всё-таки пойти в б-баскетбол. С моим-то ростом…

— Поспать не хочешь? — предложила Таня, чувствуя, что вот она точно прилегла бы на пару часов. Но оставлять такого Женю в одиночестве ей не представлялось возможным.

— А ты поспишь со мной? — жалостливо приподнял брови он.

— Нет, — покачала головой Таня, чувствуя какое-то странное сожаление. Она вспомнила победу на чемпионате Европы. Вспомнила свое состояние, напоминающее опьянение. Вспомнила свою беспомощность и то, как сильно нуждалась тогда в Жене. Вспомнила, как попросила его остаться, но в итоге утром проснулась одна. О том, что Евгений спал с ней почти до самого рассвета, Таня не знала.

— Жаль, — вздохнул Евгений, апатично опуская голову, а затем поднялся из-за стола, так же виновато уходя в гостиную, — а вот я с тобой спал…

Таня нахмурилась, а затем поднялась и пошла за ним.

— Когда это ты со мной спал? — поинтересовалась она. Всё время, что они жили вместе в его квартире, особенно уже после Олимпийских игр, когда между ними произошла близость, Таню задевал факт того, что Женя продолжал спать на полу, выстраивая ощутимую стену между ними.

— На «Европе», — уже сонно ответил Громов, заходя в гостиную и ложась на небольшой овальный ковер.

— Но ты… — Таня растерялась на несколько секунд, останавливаясь на пороге комнаты и не зная, за что ей схватиться — за внезапное откровение Жени или за то, чтобы постелить ему хоть что-то под спину и выдать подушку. Напившемуся Громову, судя по всему, и на ковре неплохо, но вот трезвый поутру не оценит такого гостеприимства от бывшей партнерши.

— Ты не сказал мне об этом… — медленно произнесла она, наблюдая за тем, как Женя пытался накрыться ковром.

— Так я соб-бирался тебя б-бросить, — напомнил Евгений, оставляя попытки укрыться, и просто лег, закрывая глаза. — Было бы немного нелогично, если бы п-перед этим я провел ночь с тобой…

— Знаешь что? — внезапно разозлилась Таня. — Мы с тобой не встречались, чтобы ты меня бросал!