Между нами лёд (СИ)

Она слышала, как Женя бессвязно стонал, но думала, что виной всему головная боль от большой дозы алкоголя. Стоя у окна, за которым не было ничего, кроме непроглядной осенней ночи, с бушевавшим ветром и дождем, утирая предательские слёзы и обнимая себя за плечи, Таня и не думала, что стонал Евгений потому, что не мог выгнать из своей головы её же образ. И ладно, если бы он был только в голове, а не в сердце…

========== Ложь во благо? ==========

15 сентября, 0:40.

Таня сидела на кухне и пила успокаивающий чай с ромашкой, ожидая, пока Евгений выйдет из душа. Пару минут назад ей пришлось включить ему свет, потому как он угрожал продолжить свой концерт. Терпеть его завывания больше не было сил и пришлось согласиться.

Отец Тани злоупотреблял алкоголем и периодически заваливался домой со своими друзьями по рюмке. И уже в юности она научилась классифицировать людей в алкогольном опьянении. Одни были относительно спокойными и с легкостью засыпали, немного пофилософствовав о жизни, вторые болтали без умолку всякую бессмысленную чепуху, а третьи дебоширили. И Женя, судя по всему, относился ко второй категории. Что, конечно, намного лучше, чем третья. Однако Тане очень хотелось «выключить» его сейчас, уложив спать. Она была зла на него. Но не за то, что тот второй раз в жизни переборщил с алкоголем, а за то, что заявился именно к ней и напомнил о себе так ярко. Но хуже всего, что он напомнил о них. О прекрасной паре, которая осталась в прошлом.

— Я всё! — с невероятной гордостью, будто только что вновь стал олимпийским чемпионом, воскликнул Евгений, выходя из ванной и пытаясь замотать на бедрах короткое розовое полотенце.

— Это вообще-то, — несмело начала Таня, — мое полотенце для…

Но Таня не договорила, мысленно махнув рукой, понимая, что Жене нет никакого дела до того, что этим она когда-то вытирала лицо.

— Для друг-гих мужчин? — снова начал заикаться Евгений, проходя на кухню.

— Ага, у меня же тут публичный вытрезвитель, — безразлично кивнула Таня, опуская глаза на свои колени. Пьяный или нет, но Громов оставался возмутительно хорош собой. Особенно после душа, когда по рельефному телу стекали капли воды.

Евгений сел за стол напротив Тани и недовольно посмотрел на миниатюрный букет нежно-розовых пионов.

— От кого? — голос его стал холоднее. Он бросил полный злости взгляд на бывшую партнершу, заставляя её на мгновение всерьез предположить, что Женя ещё может перейти из второй категории в третью и разнести всю кухню. Хотя в таком случае хозяйка квартиры, возможно, не заметит протекшее окно?

— От себя, — солгала Таня, понимая, что, услышав имя «Илья», Женя мог бы просто осатанеть.

Громов подозрительно сощурил глаза, ещё раз посмотрел на цветы, будто они могли как-то подтвердить или опровергнуть произнесенное Таней, а затем медленно кивнул, сделав вид, что поверил.

Короткое полотенце, которое физически не могло завязаться на его бедрах, снова распалось. Евгений чуть приподнялся, а затем просто постелил его себе на колени, будто это была столовая салфетка, а сам он находился в ресторане. Таня с трудом сдержала смех и снова была вынуждена на несколько секунд опустить взгляд вниз.

— Налей мне чайку, — попросил он, а затем шумно шмыгнул носом.

— Простыл всё-таки, — недовольно вздохнула Таня, поднимаясь из-за стола и подходя к плите. — Тебе дать одежду?

— У тебя есть м-мужская одежда? — Евгений снова сильно нахмурился, бросив подозрительный взгляд на партнершу.

Таня, наливая заварку в кружку, грустно улыбнулась. У неё был пиджак Громова, оставшийся с бала, и его же футболка, которую она случайно захватила вместе со своей одеждой, когда судорожно собирала свои вещи.

— Есть.

Евгения такой ответ вывел из себя. Он с трудом поднялся со стула, обронив полотенце, и подошел к Тане, однако немного не рассчитал и навалился на неё, прижимая Таню к кухонному гарнитуру.

— Женя! — разозлилась Таня, пытаясь оттолкнуть от себя его и чувствуя, как край столешницы больно впивается в поясницу.

— И давно? — прорычал Громов, несмотря на сильное опьянение находя силы пресекать любые попытки Тани вырваться из своих рук. — Давно он у тебя?

— Кто он? — с трудом выговорила Таня, положив ладони на плечи Жени и пытаясь сдвинуть его хоть на миллиметр.

— Мужчина, при котором ты ходишь не в таких монашеск-ких халатах! — сбивчиво и гневно произнес он, а затем скользнул рукой между его полами, касаясь нежной кожи на внутренней стороне бедра Тани.

— Громов! — закричала она, рефлекторно сводя ноги и начиная дергаться всем телом, пытаясь как-то вырваться, но ничего не получалось.

— И с ним ты не такая холодная, к-как со мной, — угрожающе прошептал ей Евгений, и Таня увидела, как его глаза потемнели и обрели недобрый блеск.

— Тебе ли упрекать меня в холоде, — собирая последнюю смелость, прошипела она.

— А, может, тебе напомнить, как хорошо со мной? — голос Жени стал ещё ниже и звучал пугающе. Сердце Тани пропустило удар. Она и не забывала того, о чем хотел напомнить Громов. Но от этого было только больнее.