Между нами лёд (СИ)

— Что за зву… — Илья, вернувшийся в раздевалку и увидев драку, свой вопрос не договорил. Он бросился разнимать мужчин. Но Громов имел опыт драки против нескольких человек. Опыт этот был неудачным. И больше таких ошибок он повторять не собирался. Поэтому почувствовав приближение Ильи, Евгений резко развернулся, ударив его в лицо и ощущая долгожданное блаженство. Съездить по носу выскочке, лапавшему его Таню, хотелось очень давно. И теперь ему подвернулся повод это сделать.

От удара Илья пошатнулся назад и, запнувшись о скамейку, упал на пол. Он сразу же прижал ладонь к носу, округлившимися глазами посмотрев на Таню.

Воспользовавшись той секундой, на которую от него отвлекся Громов, Мельников дернулся и схватил его за грудки, скидывая с себя. Теперь Женя лежал на полу. Арсений навалился сверху, предплечьем надавив на горло Громова, заставляя перестать рыпаться.

— Уйди! — прорычал Евгений, пытаясь скинуть с себя Мельникова. Он знал, что Арсений намного мягкохарактернее и вряд ли мог действительно критически надавить на его шею так, чтобы это начало угрожать жизни.

— Остынь, Женя! — угрожающе произнес Арсений, с трудом продолжая сдерживать Громова. — Я люблю Алису! А ты не имеешь никакого права решать за неё!

— Зато ты уже, — Евгений прервался, делая хриплый вдох, — всё решил!

— Решил, что люблю её! — буквально проорал ему в лицо Арсений. Громов бессвязно запыхтел, пытаясь убрать с горла руку Мельникова.

Алиса, наконец совладавшая с болью, дошла до раздевалки и обомлела. Её губы приоткрылись от шока. Арсений из последних усилий сдерживал разъяренного Женю, Илья лежал на полу у стены, судорожно вытирая ладонями кровь с лица, а Арина сдерживала Таню, обнимая её со спины. Но уже не потому, что та всё ещё порывалась вклиниться в драку, а скорее просто машинально. Потому что от страха нужно было что-то сжимать.

— Пусти! — прорычал Евгений.

— Нет!

— Уверен? — поинтересовался Громов, тяжело дыша. Он не мог терпеть чьего-либо превосходства. Чьей-либо победы над собой. И сейчас чувствовал себя загнанным в угол зверем. Диким и разъяренным до критического предела, когда всё светлое и человечное покидает сознание.

— Уверен!

Губы Жени, дрожащие от натуги, растянулись в злой ухмылке. Он резко ударил своей ногой по больному колену Сени. Мельников закричал от боли, зажмуриваясь и падая набок. В тот же момент, в унисон с ним, закричала Алиса, ощущая боль любимого мужчины буквально всем своим телом. Евгений поднялся на ноги, собираясь бить дальше.

— Нет! — Алиса закрыла Сеню собой, бесстрашно смотря Громову в глаза, пытаясь найти там хоть какой-то отголосок нормального, здравомыслящего Жени. Да, такой тоже был. Хотя и верилось в это всё с большим трудом.

Секунда абсолютной тишины. Таня, Арина и Илья замерли без движения. Слышалось только тяжелое дыхание Арсения и Жени. Алиса снизу вверх смотрела на Громова, пытаясь без слов что-то ему донести. Они уже смотрели похожим образом друг на друга. За десять лет совместной работы между ними вспыхивали серьезные скандалы, особенно в юности, на стадии притирки друг к другу.

Громов опустил взгляд вниз, встречаясь глазами с Арсением, даже не пытавшимся встать. Он был уверен, что без посторонней помощи не поднимется. Слишком сильный был удар по колену, которое болело даже в спокойствии.

— Вздумаешь отказаться от ребенка, — стальным голосом начал Громов, — убью.

Алиса зажмурилась, понимая, что Женя только сделал хуже. Она хотела сама рассказать Сене о своей беременности. Меньше всего она хотела, чтобы всё вышло вот так. Чтобы об их ребенке Мельников узнал после драки, лежа на полу, да ещё и в окружении своих учеников и сестры. Но в следующую секунду Алиса поняла, что, возможно, виновата сама. Арсений изначально хотел поставить Громова в известность, но Алиса каждый раз умоляла его продолжать держать их отношения в тайне. Но всё тайное становится явным. И, как правило, происходит это очень не вовремя.

По реакции Мельникова Евгений понял, что тот, похоже, ничего не знал. Ярость начинала понемногу отступать, сменяясь чувством вины и неправоты. Громов отчетливо понял, что ему нужно уйти. Он направился к двери и на секунду обернулся, посмотрев на Таню. Она с трудом сдерживала слёзы, подступившие к глазам. Она любила этого мужчину. В драке она боялась за него, хотя и понимала, что именно он был не прав. И ощутила укол ревности, услышав про какую-то Машу. И эта любовь отравляла её, потому что Женя всё меньше походил на нормального, уравновешенного человека.

Громов приоткрыл рот, чтобы попытаться извиниться, но Таня демонстративно сначала отвела взгляд в пол, а затем и вовсе подошла к Илье, помогая ему подняться. Все в этой небольшой комнате в данный момент испытывали отвращение к Жене. Он отчетливо чувствовал это буквально кожей.

***