Между нами лёд (СИ)

Вернувшись в Россию, сразу после Нового года, который они с Женей встретили в Санкт-Петербурге вместе с мамой Тани, Громов занялся ремонтом их загородного дома, для того, чтобы в нём можно было сначала отметить свадьбу, а затем и вовсе жить круглый год. И пока Евгений с горящими глазами каждое утро уезжал в ближайшее Подмосковье на пару с Плюшей, Алисой и Сеней, Таня рвалась с ними, но её было решено не брать. Во-первых, Таню берегли после травмы головы, во-вторых, ей хотели сделать сюрприз. Громов желал, чтобы этот дом она увидела в день свадьбы.

Так и вышло. Правда, поначалу он напугал Татьяну — слишком большой и пока ещё, несмотря на всю красоту отделки и мебели, необжитый и будто чужой. Но это лишь вопрос времени и любви, которой Таня непременно заполнит всё пространство. Хотя она и понимала, что будет скучать по квартирке на Арбате, которая была совсем простенькой, маленькой и не менее необжитой, но там, несмотря на трудности, им было хорошо вместе.

— Всё, Таня, — обратилась к ней Ксения, взглянув на очаровательную фотографию в рамке над диваном в гостиной, на которой Алексеева и Громов стояли на олимпийском пьедестале с золотыми медалями и мечтательными взглядами, направленными вверх. — Пора подниматься наверх и надевать платье! У нас ещё столько дел! Прическа и макияж сами себя не сделают!

— А я не должна пойти на улицу и помочь Жене? — нахмурилась она, выглянув в окно, за которым, в зимнем саду, сновали люди, расставляя белоснежные скамейки вдоль дорожки к арке, у которой её будет ждать бывший партнер и будущий муж.

— Нет, он взял на себя всю организацию, — отмахнулась Ксюша.

— И он не даст мне ничего сделать?

— Разумеется, не даст! Это же Громов!

***

Евгений стоял у арки в черном костюме, волнительно вздыхая. Этот февральский зимний день на удивление не был таким холодным, как несколько предыдущих. Впрочем, холод — естественная среда обитания как для будущих супругов, так и для их гостей, большинство из которых — представители фигурного катания. И Громов с Татьяной прозябали в нём всю свою жизнь, однако после знакомства друг с другом перестали ощущать окончательно, отвлекаясь на новое, глубокое чувство, расцветающее внутри и так не похожее на то, что им доводилось испытывать раньше.

— Он так даже перед прокатами не волновался, — шепнула на ухо Ксюше Алиса, не в силах налюбоваться на такого растерянного Женю, который буквально не знал, куда деть руки от эмоций и как скорее дождаться Таню.

Громов встретился взглядом с мамой будущей жены. Она ласково улыбнулась, одной этой улыбкой будто окутав его теплом и поддержкой. Евгений до сих пор хорошо помнил, как дремал в новогоднюю ночь на диване в коридоре её небольшой квартиры, а она заботливо укрыла его пледом, будто тот был не здоровым мужчиной, а маленьким ребенком. И этот момент согревал изнутри, заставляя отчетливо понять, что у него есть семья. И ей необязательно состоять из людей, связанных кровными узами. Его семья огромна и она состоит из самых разных людей. Из Волченковой, которая о чем-то увлеченно беседовала с сестрой Мельникова, но, поймав на себе взгляд Громова, широко улыбнулась ему и подмигнула, приободряюще сжав кулак, призывая не распускать сопли. Из горячо любимой Алисы и горячо раздражающей Ксюши, которые шушукались на первом ряду скамеек, наивно полагая, что Громов не догадывается о том, что смеются они именно над ним. Из Димки, который когда-то претендовал на его Таню, но вовремя отступил и сохранил себе тем самым жизнь. И, черт возьми, из Мельникова, который был всё это время его заклятым другом. Они шипели друг на друга много лет, дрались как в детстве, так и совсем недавно, но когда Жене нужна была помощь, он её оказывал.

А сейчас он и вовсе вёл к импровизированному алтарю его невесту. И если бы чуть больше года назад Громову сказали, что он женится на своей новой партнерше, а под венец её будет вести Арсений, к тому времени уже женатый на Алисе, Евгений, вероятнее всего, поинтересовался бы у этого человека, под какими препаратами ему привиделось подобное. Но сейчас… Сейчас это было реальностью. Удивительно сладкой и счастливой, в которой все невзгоды остались позади. И Громов понимал, что искренне любит всех этих людей, окруживших их сегодня на этом уютном торжестве, вдали от столицы, которая тем временем гудела о долгожданной свадьбе олимпийских чемпионов.

Татьяна, в изумительно нежном платье с обилием кружева, ласково обнимающем изгибы её тела, приближалась к Громову, в одной руке волнительно сжимая букет пионов, а другой впиваясь в локоть Арсения и пытаясь унять дрожь. Она немного прихрамывала на правую ногу и сейчас чувствовала сильное смущение по этому поводу. Громов предлагал принести её к алтарю на руках, но Таня отказалась. Она хотела прийти к нему сама. Так, как пришла в жизни.