Между нами никаких секретов

Скарлетт была тугая, словно молодая девушка, такая же горячая, как солнце, прекрасная, как звезда, и ему пришлось сдерживать своё мощное желание трахнуть её, пригвождая к этому матрасу членом, который причинял боль из-за того, каким стал твёрдым.

— Сильнее, Мати… сильнее... — просила она ломким голосом, пытаясь тазом двигаться ему навстречу, и поглотить до последнего сантиметра, изгибаясь и предлагая свои губы и чувствительную опухшую грудь

— Я не хочу кончать… чёрт… какая ты узкая… — Матиас посасывал возбуждённые соски, обводил языком розовые контуры, и старался на давить ей на живот, удерживая вес на руках.

Но Скарлетт настаивала.

— Сильнее… прошу тебя… — и её умоляющий голос заставил его потерять разум. Матиас схватил её за бедра и начал двигаться быстро и решительно. Он наклонил свой таз под углом, чтобы не причинять Скарлетт боль, но больше не сдерживался и трахал, как мечтал месяцами, пока не услышал, как она выкрикивает его имя и сжимает член в судорожных сокращениях своего удовольствия.

Ещё один раз он излил в Скарлетт своё горячее семя, наполняя её жидким доказательством их страсти, в то время как с губ сорвалась череда непристойностей, вперемешку со словами любви. Матиас закрыл глаза и на секунду ощущение полного удовлетворения вернуло его во время, ещё до момента кардинального изменения жизни, к женщине, которую потерял навсегда.

Матиас изо всех сил пытался оставить позади печальную тень сожаления и ностальгии, которая всегда связывала его с первой женой и чувствовалась с большей силой в напряженные и счастливые моменты, подобные этому. И он будет пытаться. Матиас должен это сделать ради женщины, которую обнимал теперь и ставшей всей его жизнью. «Больше не должен выбирать», — сказал сам себе. Он мог любить обеих, и был уверен, — Грейс счастливо улыбнется, увидев, что он, наконец, снова открывает своё сердце.

Скарлетт заметила мимолетную тень, которая иногда скрывала его глаза, но на этот раз она не испугалась. Она здесь ради Матиаса и так было бы всегда, разреши он ей. Она просто погладила его по голове и прижала ангелоподобное лицо к груди.

— А сейчас спи, — прошептала она, и он заснул.

* * *

Каждую ночь Матиас приходил в комнату к Скарлетт и любил её. И каждую ночь встречались не только их тела, но и полностью обнажённые души — показывая мысли, чувства, неудобные истины и мечты. Они честно делились историей своей жизни, узнавая друг друга по-настоящему. Скарлетт рассказала Мати об ужасном дне, когда её существование резко изменилось. И он слушал, обнимая и ощущая её эмоции страха и боли.

Это произошло 15 ноября. Отец Скарлетт организовал, как иногда делал, поездку на море со своей женой и дочерью. Примерно после двух часов плавания, небо внезапно угрожающе почернело, с беспрецедентной силой подул ветер, и разразился проливной дождь с яростными вспышками молний, которые раскалывали заряженный электричеством воздух. Вздымались волны — сначала широкие, а затем они становились всё более крутыми, словно монстры с высоченными гребнями и глубокими пропастями. Носовая часть лодки тонула и появлялась вновь, с каждым жестоким покачиванием зачерпывая много воды. В грот ударил порыв ветра, более сильный, чем предыдущие. Скарлетт видела, как разворачиваясь, гик попал маме в затылок и она, ошеломленная ударом, свалилась в обезумевшие волны. Отец привязал Скарлетт к грот-мачте и пообещал немедленно вернуться. Он бросился в волны с закреплённым веревкой спасательным кругом, и больше не всплывал. Всё оставшееся время шторма лодка чудом держалась на плаву и не опрокинулась. Скарлетт не могла точно сказать сколько минут или часов она провела в море одна. Помнила только, что шторм всё никак не заканчивался и как между гулом ветра выкрикивала имена матери и отца, пока не сел голос. Помнила, как природа внезапно затихла и сквозь вновь расступившиеся облака неестественно пробилось солнце. Ей удалось развязать себя и вернуться в порт. Одна в целом мире.

Скарлетт рассказала Матиасу и о счастливых событиях в жизни: как влюбилась в него (она прекрасно помнила первый день его появления в отеле), и как необъяснимо тревожилась, когда узнала об образе его жизни. Скарлетт никогда не испытывала к нему презрение, и хотела, чтобы Мати это знал. Призналась, как сразу почувствовала, что под драматически привлекательным образом и уверенностью в себе, он прятал хрупкую, чувствительную душу, полную непостижимых тайн. Скарлетт откровенно рассказала о своём, мгновенно возникшем увлечении им, несмотря на холодность и высокомерное отношение, которое Матиас часто демонстрировал. Матиас тоже помнил тот день, о чём сказал ей. Однако признался, что заметил её позже, именно в то утро, когда она впервые обратилась к нему холодно и нетерпимо. Он признался Скарлетт, как подобно острому клинку её выразительные глаза и невинное лицо пронзили его и проникли внутрь, чтобы больше никогда его не покидать.