Между нами никаких секретов

Он помнил, как чувствовал себя неумолимо привлеченным только и исключительно к ней, несмотря на то, что его постоянно окружали десятки красивых женщин. Скарлетт недоверчиво посмотрела на Матиаса: долгие месяцы она испытывала чувства, которые могли глубоко её ранить, и всё это время сдерживала их, потому что понимала — сердце Матиаса разбито, а то, что от него осталось, лежит в руках другой женщины, любимой и идеализированной, недостижимой и незаменимой. Между ними парила тень призрака. Но она также призналась, что влюбилась в него ещё сильнее именно из-за его чувства к Грейс. Способность Матиаса любить за пределами смерти и быть беспредельно верным, очень сильно повлияла на неё, от такого захватывало дух. Матиас сильнее обнял Скарлетт, опечаленный смирением и болью в сладких и чистых глазах любимой. Её незащищенностью. Он любил Грейс абсолютно и всепоглощающе — это было неоспоримо, но теперь он любил Скарлетт, — сильно и со страстью, так долго его пугавшей. Впервые он решился превратить в слова свои самые скрытые мысли, и открыто признался в причинах своего недружественного и непредсказуемого отношения. Матиас не хотел, чтобы Скарлетт боялась по-прежнему занимать второе место в его сердце.

— Встреча с тобой выбила из равновесия моё существование. Я хотел тебя, как никогда не хотел другую женщину. Меня тошнило от мысли, что познакомься я с тобой во время моей счастливой и совершенной жизни с Грейс, я почти наверняка почувствовал бы к тебе такое же греховное влечение. Ты могла растоптать ко всем чертям мой зачарованный мир. Потому что я был уверен: не смотря ни на что желал бы тебя, и это заставляло меня чувствовать себя худшим из мужчин. В течение нескольких недель я думал только о тебе; видел тебя в лице и теле каждой женщины, которых приводил в постель. Скарлетт, такое сильное желание поглощает и ужасает, особенно после того, как уже потерял в жизни всё. Лучше не иметь тебя вообще, чем потерять, сказал я себе. На этот раз я бы не выбрался живым и не мог рисковать снова потеряться, не когда на моих руках маленькая девочка для защиты и воспитания. Я обманывал себя возможностью забыть тебя, и был идиотом, полагая, что могу это сделать. Потому что любить тебя означало рисковать (это правда), но не любить тебя, — всё равно что отказаться дышать.

Скарлетт обняла Мати при этих словах. Это было самое абсурдное, драматическое и чувственное признание в любви, которое она когда-либо слышала в жизни. Ей не нужны были другие слова, чтобы ощутить себя в безопасности в его объятиях, достаточно лишь чувствовать биение его сердца и видеть живую и искреннюю любовь, сияющую в зеленых и искренних глазах. В эти долгие совместные ночи они научились узнавать друг друга, любить друг друга, доверять. Страсть между ними не заканчивалась. У них не осталось на коже ни миллиметра, который бы они не исследовали, не поцеловали, не ласкали, не захватывали собственническими пальцами и нежными языками.

Скарлетт узнавала всё о физическом удовольствии, и Матиас был преданным, щедрым и терпеливым учителем. Он продемонстрировал ей нежную и деликатную любовь, позволяя Скарлетт насладиться каждым вдохом, каждым маленьким ощущением, которое даровал медленный и чувственный союз их тел. Он показал ей удовольствие быть взятой с силой и непреклонно, удовольствие от покорности сильному и решительному мужчине, удовольствие от грубых рук и грязных слов. Скарлетт любила Мати полностью и безнадежно из-за его невероятного баланса между светом и тенью, между огнем и воздухом, между душой и плотью.

* * *

С тех пор, как Матиас поселился в этом тайном и охраняемом доме, его сны о Грейс ослабли. К счастью, кошмары про Оксану тоже. Прошло много времени с тех пор, когда его ночи были такими мирными, и Матиас был уверен — это заслуга спящей рядом женщины. Однако, однажды ночью его жена снова появилась в сюрреалистичном сновидении, более ярком и реальном, чем когда-либо. Он сидел на высокой зелёной траве, усеянной белыми цветами, и смотрел на горизонт, окутанный тёплым солнечным светом. Он увидел Грейс издалека, одетую в длинную белую тунику, с распущенными волосами и сияющим лицом.

Его полное радости сердце начало быстро биться.

— Грейс! — окликнул он, и она присоединилась к нему. Грейс села рядом с ним; её лицо украшало безмятежное и радостное выражение.

— С возвращением, Мати, — сказала она. Он не понял почему Грейс так странно приветствовала его. Где он был? Почему он должен был быть где-нибудь ещё?

— Ангел?..

Грейс коснулась кулона, который носил Матиас, того, что Скарлетт подарил на Рождество мудрый и таинственный старик, и прошептала экзотическое и любопытное имя.

— Ох... Илия… — Затем она добавила. — Небеса полны ангелов, Матиас, но немногие ходят по земле. Скарлетт одна из них...

У него перехватило дыхание от имени той, кого любил, из эфирных уст женщины, которая когда-то значила для него всё. Грейс погладила его с почти материнской нежностью, затем отпустила грустный вздох.