Между нами никаких секретов

Он был растерян. В шоке и отчаянии. Матиас пытался вспомнить составленный ФБР психологический профиль Оксаны. Он пытался вспомнить, что сам знал о ней, чтобы иметь возможность приостановить или отложить то, что выглядело как казнь. Оксана была социопатом, такой диагноз поставили психиатры и психологи. Она не вписывалась в общие этические правила и вообще их не учитывала. Она была опасной и харизматичной. Была одержима сексом, как часто случается с людьми с таким профилем. Страдала манией величия и верила, что у неё привилегированные права на всех и на всё. Оксана не могла контролировать своё импульсивное поведение, и подавлять эмоциональные реакции, особенно в гневе. Она не могла испытывать вину или стыд. И не могла испытывать любовь. Всё это делало её неуправляемой, непредсказуемой, смертельно опасной.

— Бл*дь, бл*дь, бл*дь! — ругался про себя Матиас, зная, что находится в тупике.

Затем на ум пришли несколько слов, сказанных Ариэль. «Единственный путь спасения от неё — это полное подчинение в сочетании с лестью». Матиас рассуждал быстро: к нему Оксана всегда проявляла сильную сексуальную зависимость, и через несколько месяцев вышла бы замуж, движимая испытываемой одержимостью. Он видел её занимающуюся сексом с другими мужчинами, но ни с одним из них Оксана никогда не теряла над собой контроль так, как с ним. Она заставляла трахать себя каждый чёртов день, словно ей всегда было недостаточно. А когда она была слишком измотана для секса, всё равно заставляла его ложиться с другими, просто чтобы понаблюдать за ним.

Оксана считала Матиаса объектом своей собственности, и сейчас этот факт может стать лучшей картой в игре. Матиас подумал, если Скарлетт не проснётся, возможно, он найдёт способ запудрить Оксану настолько, что убедит покинуть этот дом. Нужно только заставить её поверить, что его привезли сюда против воли, что он раскаялся и хочет её, как никакую другую в мире, а женщина наверху ничего не значит.

— Детка, это не то, что ты думаешь… — сказал он тёплым и спокойным голосом.

— Ах, нет, Мати? И что же это тогда?

— Я не хочу её. И никогда не хотел. Она не такая как ты или я, она не такая как мы. Полиция удерживала меня здесь против моей воли, и знаешь, про тебя я ничего не сказал. Я пытался защитить тебя. Защитить нашу любовь. Я бы вернулся домой, как только меня отпустили бы, потому что я так по тебе скучал. Ты не знаешь как сильно.

— Но в последнюю ночь ты плюнул на меня, ты оскорбил меня, ты укусил меня, Мати! Сказал, что собираешься меня убить голыми руками!

— Я был зол. Я ревновал. Я был в ярости. Но не переставал любить тебя ни на секунду. Детка, пожалуйста, забери меня с собой. Давай убежим, давай убежим далеко. Немедленно.

Оксана смотрела на него сузив глаза, — две жестокие щели, портал ада. Матиас почти слышал, как вращаются колёсики в её дьявольском разуме. Она не доверяла, это было ясно, но поверить хотела. Соблазн так поступить был силен, он прочёл это в её сумасшедших глазах. Он настаивал снова:

— Скарлетт ничто, она — никто. Я трахнул её только той ночью, потому что был обдолбан. Ты моя женщина, ты единственная женщина. Ты всё, что я желаю, всё, что я хочу...

— Мне уже насрать на то, что хочешь ты! Честно говоря, меня никогда это не волновало, — ответила она ядовито.

Но Матиас не останавливался.

— Когда я тебя вижу, то теряю рассудок. Давай выберемся из этой дерьмовой тюрьмы. Хочу немедленно тебя трахнуть.

— Я свожу тебя с ума?

— Да.

— Ты хочешь только меня?

— Да.

— И тебе необходимо трахнуть меня... Немедленно...

— Да.

— Докажи.

— В нашем доме, — его голос дрогнул от напряжения, потому что Матиас сразу понял, что замыслила Оксана.

Она улыбнулась, обманчиво нежная, злая.

— Нет. Любимый. Ты сделаешь это здесь, сейчас и перед своей сукой.

Он увидел, как она резко повернулась к Курту. Улыбалась и ему тоже,

— Иди, возьми эту шлюху и приведи вниз.

— Нет! — закричал Матиас, открыто выставляя своё состояние ужаса и мучений. — Она не имеете к нам никакого отношения! Она мне безразлична, а как может быть иначе, когда у меня есть ты?

С жестокой гримасой на лице Оксана подошла к нему: зубы сжаты, голос хриплый, потрескавшийся от злости, которую ей было трудно сдержать.

— Вот об этом то я и спрашивала себя, Матиас. Неделями. Так всё это время ты трахал её! Именно с ней ты разделил этот чёртов дом, верно?

Матиас уже собирался ответить, когда услышал пронзительный крик, доносящийся с верхнего этажа, а затем приглушенные и пугающие звуки. Наконец он увидел, как спускается Курт, удерживая Скарлетт за плечо и направляя ствол пистолета ей на висок. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса и паники. Матиас перевёл на Оксану холодный и решительный взгляд.

— Я хочу трахнуть тебя, но не буду делать это здесь с этой, которая смотрит на нас, и ни перед твоей марионеткой, путающейся у меня между яйцами. Только ты и я, как нравится нам, с нашими играми.