Между небом и землей

Скайлар выбрался из джипа и последовал за Тессой по песку. Они остановились у кромки воды и оглянулись по сторонам. Озеро простиралось на несколько миль, его зеркальная поверхность была тихой и манящей. Гроздья светлячков описывали круги в воздухе и оставляли свои отражения на зеркальной поверхности воды.

Тесса заметила, как Скайлар смотрел на воду. Он был похож на скульптора, изучающего кусок необработанного гранита, видящего его потенциал. Не отрывая глаз от озера, он говорил почтительным шепотом, стараясь не нарушать тишину.

– Когда умирает гребец, – сказал он, – если он прожил нравственную и милосердную жизнь, вот так для него выглядит рай.

– А я всегда представляла себе рай как Париж под дождем. Мокрые мощеные улицы, туман в воздухе.

– И все в черно-белом цвете? – пошутил Скайлар.

– Убирайся из моей головы.

– Ты когда-нибудь была там? В Париже?

– Когда-нибудь я там окажусь.

– Avec moi?[37]

Тесса ухмыльнулась.

– Всегда можно воспользоваться переводчиком.

– Знаешь, мои родители провели там медовый месяц. Я коплю деньги, чтобы отправить их обратно на двадцать пятую годовщину.

Тессе захотелось что-нибудь сказать.

– Скай? А что, если они не захотят ехать в Париж?

– Кто не хочет поехать в Париж?

– Я имею в виду, что, если они не захотят ехать вместе. Знаешь, разлюбить – это не преступление.

Он повернулся к ней с вызывающим видом.

– Любовь никогда не умирает, Тесса.

Тесса поняла, что Скайлар был настолько ослеплен своей верой в настоящую любовь, что даже не видел альтернативы. Он был уверен в счастливых концовках.

– Тебе не нравится расставаться с вещами, не так ли? – спросила она.

Скайлар ухмыльнулся.

– Ты заметила? – он указал на свой джип. – Поможешь мне с лодкой?

Тесса последовала за ним обратно к джипу. Он сдернул брезент с крыши джипа. На крыше она увидела деревянную лодку с двумя парами весел. Это была не обычная лодка Скайлара. Она был намного длиннее и шире.

– Что это? – спросила Тесса.

– Двойная лодка.

– Кто-то еще поплывет?

– Да. Ты.

Тесса в ужасе открыла рот.

– Что? Нет, я просто хочу сидеть здесь и фотографировать.

– Эй. Ты показала мне, что любишь делать в фотолаборатории. Теперь ты должна позволить мне показать тебе, что люблю делать я.

Как Тесса могла сказать «нет»?

Было так много вещей, которые нужно было запомнить, что это казалось чем-то непреодолимым. «Расправь лопатки», «сомкни колени», «опусти плечи», «используй ноги, а не руки». Затем были странные термины, которые она никогда раньше не слышала: потяни достаточно, восстановись и перехвати. Несмотря на все сложности, Скайлар был ангельски терпелив. Он тренировал Тессу с заднего сиденья, корректировал ее действия, помогал сделать верный гребок.

Тесса не была уверена, что когда-нибудь научится грести. Но был мимолетный момент, когда они скоординировали свои движения, и она почувствовала проблеск того, что значит быть в гармонии с другим человеческим существом. В некотором смысле этот опыт помог ей глубже понять Скайлара. Он был человеком, который любил – даже нуждался – общаться с другими. Это многое в нем объясняло.

К позднему утру туман рассеялся, и Тесса проголодалась, поэтому они вышли на берег, чтобы съесть свой ланч. Они нашли небольшой участок песка, и Скайлар расстелил на нем старое шерстяное одеяло. Тесса упаковала несколько сэндвичей и пакет картофельных чипсов. Поев, они задремали в объятиях друг друга, пока солнце не поднялось над верхушками деревьев. Ее разбудил звук голоса Скайлара, читавшей ей стихотворение:

– Я знаю, что для твоего сердца я всего лишь лето, А не все четыре времени года…[38]

– Это Миллей? – спросила Тесса.

Он погладил ее по лицу.

– Ты всегда понимаешь мои отсылки.

Тесса помнила, что стихотворение было о летней любви… которая закончилась.

– Не унывай, – сказала она, – У нас еще много времени в запасе.

– Не так много, как я думал, – печально сказал он, – Мой тренер попросил всех новеньких гребцов явиться на тренировку неделей раньше.

– Оу.

– Может быть, – сказал Скайлар, – нам стоит поговорить о том, что будет дальше?

Его вопрос заставил Тессу почувствовать себя странно, словно внутри нее сработала защитная реакция.

– Я просто думала, что ты уедешь в колледж, будешь заниматься греблей и найдешь кого-нибудь другого.

Скайлар сделал суровое лицо.

– Ты это серьезно?

– Я имею в виду… что мы можем сделать? Ты будешь там, а я все еще буду здесь.

– Всего год. После этого мы можем снова быть вместе.

– Как?

– Подай заявление в Школу Дизайна.

– Что?

– Шеннон говорит, что у твоего учителя рисования там есть связи.

– Тьфу! У нее слишком длинный язык.

– Это лучшая школа дизайна в стране. И это в Провиденсе, в том же городе, что и Браун. Если ты поступишь, мы можем быть вместе. Серьезно. Больше никаких тикающих часов.

– Даже если бы я смогла поступить – в чем я сомневаюсь, – моя семья не может себе этого позволить.