Между Памиром и Каспием

И действительно, именно этот документ, будучи умело сопоставлен со всеми известными науке сведениями арабских авторов о ходе завоевания Средней Азии, послужил первым шагом к разгадке того сложного клубка событий, которые были связаны с мугским замком и его сокровищами. Как это установил И. 10, Крачковский, «письмо из Согдианы» было действительно письмом, адресованным одному из видных арабских военачальников — эмиру ал-Джарраху, сыну Абдаллаха, занимавшему пост наместника халифа на Востоке (в Хорасане) с конца 717 по апрель 719 г. Автором же его был некий Дивасти, вернее Диваштич, который, как оказалось, был владетелем Пенджикента, самого восточного из согдийских княжеств в долине Зеравшана.

Выяснилось, что в 722–723 гг. Диваштич возглавлял антиарабское движение согдийцев. Не имея достаточных сил для немедленной вооруженной борьбы с арабами, Диваштич, по сообщению одного из авторов конца VIII — первой половины IX в. ал-Мадаини, покинул со ста семьями (вероятно, знатными) свой удельный город Пенджикент и направился в горы. Здесь, возле сел. Кум, пенджикентцев настиг отряд арабов и верных им местных среднеазиатских воинов (в частности, из Бухары и Хорезма). В открытом бою (по-видимому, на том небольшом плато, где ныне лежат поля и сады современного сел. Кум, преемника согдийского поселка) пенджикентцы были разбиты и оттеснены в крепость Абаргар, находившуюся, по данным Мадаини, в 6–8 км от селения, на мысу, с трех сторон омываемом «рекой Согда» (т. е. Зеравшаном). И расстояние, указанное Мадаини, и топографическая особенность крепости, с трех сторон окруженной водой (правда, не одним Зеравшаном, но еще и речкой Кум), позволяют отождествить «крепость Абаргар» с «замком на горе Муг» и, таким образом, видеть в этом замке последнее убежище мятежных пенджикентцев и их князя.

Выяснилось также, что после того, как арабы осадили замок, Диваштич сдался на милость победителя (нимало не беспокоясь, между прочим, о судьбе ста семей своих последователей). Пенджикентский владетель был послан к новому арабскому наместнику, Саиду ал-Хараши, который, по словам Мадаини, сначала «притворно принял его ласково и с почетом», а затем приказал распять мятежного согдийского князя на погребальном склепе-наусе. Между тем брошенные своим предводителем на произвол судьбы, запертые в небольшом замке на уединенной горе пенджикентцы также вступили в переговоры с арабским военачальником. По словам Мадаини, они просили мира и обещали сдать замок при условии, что победители «не причинят вреда ста семьям их с женами и сыновьями».

Вскоре мир был заключен, причем сообщается о том, что имущество побежденных было продано с аукциона, а деньги поделены между арабским военачальником и его воинами. О том же, что сталось со злополучными семьями ста пенджикентцев, арабский историк, к сожалению, умалчивает.

Выяснилось также, что владетель Пепджикента Диваштич на политической арене первой четверти VIII в. был одной из видных фигур. Он даже одно время претендовал на трон «великого князя» Согда — самаркандского государя, а его казнь стоила Саиду ал-Хараши поста наместника: по данным одного из источников, последний был смещен именно за свой неблаговидный поступок со сдавшимся арабам пенджикентским князем.

Так вдруг, благодаря замечательным открытиям на горе Муг и блестящей эрудиции акад. И. Ю. Крачковского, нам стала известна еще одна страничка истории Средней Азии — эпизод из истории арабских завоеваний в Согде конца первой четверти VIII в. Мало того, впервые в науке прозвучало не только имя Диваштича, одного из активных участников событий того времени, но и название владения этого политического деятеля — княжества Панча (Пепджикентского), неведомого ранее согдийского удела.

Последующая дешифровка А. А. Фрейманом, В. А. Лившицем, О. И. Смирновой и М. И. Боголюбовым «согдийских документов с горы Муг» позволяет во многом уточнить наши представления о языке, хозяйстве, правовых отношениях, а отчасти и политической обстановке в Согде конца VII–VIII вв.

Рис. 88. Мугский документ об аренде мельницы