Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

Вина не возникает автоматически там, где мы причинили кому-то вред (реальный или надуманный). Само по себе неудачное действие, когда у нас не было умысла причинить человеку вред, в момент осознания ущерба может вызывать только сожаление от того, что так получилось, и еще – желание исправить, компенсировать вред. А если это по каким-то причинам невозможно, то к переживаемому сожалению добавляется грусть от того, что так получилось, и сочувствие пострадавшему в надежде сохранить отношения. Обратите внимание – здесь нет места вине. Вина как самонаказание возникает в момент, когда другой – тот, кто пострадал от наших действий – не принимает от нас компенсаций или извинений. Он жаждет мести, отвергает нас, стремится причинить нам боль. В ответ на это возникает обида, но если мы не можем обратить ее в злость против того, кто нас отвергает из-за нашего непреднамеренного «преступления» – вот тогда эта злость оборачивается против нас, и мы начинаем бить самих себя. Вина – это злость на того, кто не принимает нашего раскаяния, но которую мы не можем выразить, «вылить» на другого – и начинаем эту кислоту лить на себя. Именно в этой точке разворота обиды или злости возникает вина.

Так и получается, что прекратить вину как самонаказание можно тремя способами, если другой человек готов вступать с нами в контакт:

а) прямое исправление ущерба, если это возможно (разбил окно – вставил новое стекло);

б) компенсация (искупление): это может быть наказание или предоставление средств, возмещающих ущерб;

в) прощение (восстановление отношений в прежнем объеме, может быть, и без исправления и компенсации).

Если же другой человек не желает вести разговор об исправлении ущерба, компенсации или прощении, или же пытается навесить на нас ущерб, который мы не причиняли, то выход из чувства вины – это выражение своего возмущения действиями другого, разворот гнева на того, кто пытается продавить наши границы, завоевать себе преимущество за наш счет.

Глава 2.8. Трудные пути к прощению и примирению

Прощение – особая тема. Среди отравляющих идей, которые подрывают нашу способность к самоподдержке и к состраданию в целом, я в свое время осознал такую: «Если виноват, то тебе нельзя сочувствовать». В детстве как бывает? Натворил ты что-то, от тебя требуют признания ответственности, ты признаешься – и вместо того, чтобы вместе подумать над тем, как компенсировать последствия своих действий, тебя наказывают. Смысл тут такой: причиненная ребенку эмоциональная или физическая боль отучит его делать глупости… Поскольку, став взрослыми, мы продолжаем делать «глупости» с завидной регулярностью, то ясно, что это не работает. Но выученный способ обращения с собой (натворил что-то – причинил себе боль), превратившийся в чувство вины в токсичной концентрации, уже работает автоматически. Более того, самомучения одобряются культурой. Бьешь себя в грудь со словами «моя вина, моя ужасная вина!» – и вроде как не бессердечная скотина, мучаешь себя, молодец. Некоторые люди в итоге уверены, что раз себя мучаешь, то и делать больше ничего не надо, тебя должны автоматически простить и понять.