Между строк (СИ)

Северино сразу взял энергичный темп — время сейчас играло ключевую роль. Некоторое время они шли молча, затем капитан обернулся на своего недавнего шантажиста — а ныне соратника, пусть и поневоле.

— Каков ваш план? Расскажите мне подробно, — коротко сказал он, и только тут понял, что на его лице все еще блестят слезы.

Чувствуя себя ужасно неловко, он отвернулся и быстро вытер глаза, надеясь, что Куэрда ничего не заметил. Надежда, конечно, была слабой, учитывая все, что произошло. Мало того, что теперь циркач знает его самую главную тайну, мало того, что он знает, как именно они разговаривали с Фрэнком — как будто этого может быть мало! — он знает, что он, Севэро, не такой уж и каменный, как про него говорят.

Чувства всегда казались Северино чем-то постыдным — скорей всего, в нем говорили годы дрессировки на корабле морской дьяволицы Лэл. Он все еще помнил, как это было сложно — заставлять себя не смотреть на Фрэнка ласково, не улыбаться ему, и, уж конечно, не касаться его, если кто-то мог их увидеть. Долгими изматывающими тренировками он заставил себя быть сдержанным, и это умение просочилось в его дальнейшую жизнь.

Северино старался больше не встречаться взглядом с канатоходцем, чувствуя, что к щекам прилила кровь. Он и злился, и сердился, стыдился своей недавней слабости — и все это сразу. «Спасибо, бабуля, кем бы ты ни была», — в который раз возблагодарил он свои американские корни за красноватый цвет лица, маскирующий эмоции и не раз выручавший его и раньше.

***

Флавио боялся, очень боялся, что начальник городской стражи откажет в помощи. Это как кара небесная. Тут же нашла провинившегося и из победителя сделала его побеждённым, поставив перед бывшим пленником на колени.

Вероятность того, что капитан решит отомстить, была. Коста не знал, насколько она может превысить желание получить книгу, но опасения, что сеньор Мойя пожертвует своей библией ради сладкого чувства мести оставалась. И те несколько секунд, когда капитан принимал решение, были для Куэрды невыносимо долгими. И вот, долгожданный кивок. Начальник городской стражи сразу как то подобрался, и без промедления начал действовать.

— Жди меня у шатра, — буркнул Коста мальчишке, — и молчок, понял?

Лучи кивнул, провожая взглядом пару мужчин, направившихся к выходу. Потом сорвался с места и побежал к лагерю циркачей.

Видно было, что капитан привык держать всё под контролем и был уверен, что каждое его распоряжения выполняется неукоснительно. Флав шёл за ним, обдумывая зыбкий план, когда Мойя вдруг остановился и потребовал поставить его в известность относительно дальнейших действий. Куэрда не был уверен, что всё выгорит. План был шит белыми нитками, но времени «вышивать крестиком» не было.

— Значит так, — начал канатоходец, подходя поближе и собираясь с мыслями, — на башню ратуши можно попасть двумя способами. Первый: обосновать своё желание достичь крыши какой-либо веской причиной. «Там моя сумка» явно не подойдёт, а только привлечёт лишнее внимание. Второй: цирковой номер во славу… - здесь Куэрда запнулся, стараясь придумать в чью славу можно так рискнуть жизнью, и не подобрав ничего подходящего, продолжил: — Города, например. Для этого, думаю, нужно разрешение бургомистра.

Флав обернулся в ту сторону, где над особняками высилась крыша ратуши, несколько минут посмотрел на то, как заходящее солнце цепляется своим краем за шпиль. Сумки отсюда видно не было, и Коста даже усомнился, что она до сих пор там. Возможно, она зацепилась с другой стороны. Это было хорошо, потому что со двора легче вынести что-то незаметно.

— С края крыши ратуши, а возможно с крыши соседнего здания, это будет зависеть от угла наклона, можно протянуть канат, зацепив его за шпиль. Для этого нужен искусный арбалетчик. От его искусства стрельбы зависит успех номера.

Куэрда не стал упоминать, что от этого зависит не столько номер, сколько его жизнь.

— Я пройду по канату до шпиля. Шестом столкну до нижнего яруса башни сумку. Пока все будут глазеть, Лучи подхватит и вынесет.

Коста внимательно посмотрел на капитана, словно оценивая, какое впечатление произвёл на него план и готов ли он действовать согласно ему.

— От вас мне нужен арбалетчик и разрешение. Остальное я беру на себя. Как только сумка вернётся ко мне, книга вернётся к вам.

О риске того, что он может сломать себе шею, и тогда уже сумка не будет иметь для него никакого значения, Флав предпочёл не думать. «Прогулка» по наклонному канату — самый сложный трюк, и Коста на представлениях никогда не показывал такое, хотя во время репетиций он тренировал этот навык. Но одно дело гулять «под куполом цирка», пусть это пять-семь метром, а другое пройти над крышами города. Но сомневаться в себе было нельзя. Никак нельзя.

— На подготовку у нас есть время до завтра, — Флав ещё раз обернулся на заходящее солнце, — если с разрешением выгорит, то сумка будет у нас.

***

— Вы убьетесь, — ответил Северино, выслушав безумный план.