Между строк (СИ)

Это было сказано не вопросительно, не восклицательно, а просто как спокойная констатация факта, и оттого фраза получилась жутковатой. Он в красках вообразил себе, как Куэрда пойдет по наклонному канату. Да не просто какому-то «слегка» наклонному — там получится полноценный угол, разница в высоте ратуши и окрестных здания была приличная. Видение, как бы он его ни крутил, заканчивалось переломанным телом в луже крови. Конечно, капитан имел счастье наблюдать мастерство этого юноши во всей красе — он владел своим телом не хорошо, но восхитительно. Но если у Северино еще осталась хоть капля пространственного мышления — этого недостаточно.

Однако другого плана у капитана не было. Он отчаянно пытался сообразить какую-нибудь альтернативу — хоть какую! Этот парень еще слишком молодой, чтобы так глупо умирать — пусть от этого даже и зависит драгоценная библия Северино, пусть даже пару минут назад он готов был убить канатоходца за шантаж и варварское обращение с книгой. С другой стороны, если книгу найдет кто-то посторонний — несдобровать будет обоим. Сумку быстренько соотнесут с циркачом, ну а приметный почерк начальника стражи при доле везения установить тоже будет несложно — все-таки, он официальное лицо, не раз письменно обращавшийся к власть имущим. Так есть ли у них выбор?

Тем временем они достигли кордегардии. Северино быстро и привычно открыл дверь своего кабинета ключом и принялся шариться в полутьме на своем рабочем столе.

— Где же, где же, где же… — бормотал он, перерывая бумаги. — Бургомистр в отъезде, — пояснил он, не поворачиваясь к Куэрде. — Поэтому разрешение получить до завтра никак не удастся. Но у меня был готовый образец с печатью.

Капитан Мойя имел славу весьма честного и порядочного человека, именно поэтому однажды в процессе очередной бумажной работы бургомистром “задним числом” был подписан пустой лист («Ой, пишите там сами, что вам надо, у меня много дел»), который позже предполагалось заполнить ординарцу капитана под его диктовку — ну вроде как никто не ждал подвоха от Северино. В конечном итоге вся волокита оказалась напрасной, а бланк с печатью и подписью остался, припрятанный капитаном до лучших времен.

Вот только Северино чувствовал мерзкий холодок в груди — он не мог найти чертов бланк. И чем больше он копошился, тем меньше по его личной интуитивной шкале у него оставалось шансов на удачу.

— Мы не можем ждать, — наконец, тряхнул головой капитан. — Нам придется действовать сегодня, когда совсем стемнеет. Я зацеплю веревку, вам придется взбираться по ней до самого верха, чтобы достать сумку.

В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел не кто иной, как Андрес.

— Капитан, как хорошо, что вы еще здесь, я хотел уточнить… — начал он, как вдруг заметил канатоходца. Он хитро улыбнулся, подмигнув парню и сказал: — О! Ну я… лучше тогда попозже зайду, не буду вам мешать.

— Ну-ка стой! — гневно рыкнул капитан. На ум его моментально пришла идея, заслоняя собой ярость на идиота-солдата, все понимающего не так. — Ты-то мне и нужен. Ты и Энрике — вы ведь сегодня в ночном патруле? Ваша задача — как стемнеет, встать по обе стороны от здания ратуши и не подпускать близко никого. Никого, слышишь? Объясняйте, чем хотите, хоть “персональным распоряжением капитана”.

— Э… — протянул Андрес. — А могу я узнать, зачем…

— Нет, — отрезал Северино. — Не можешь. Свободен.

Стражник вышел, подчиняясь приказу. Капитан взглянул на Куэрду.

— Я хорошо стреляю из арбалета. Я смогу выстрелить так, чтобы веревка зацепилась за крышу. Но я должен вас предупредить — ни одна стрела, тем более пущенная в такую ветхую крышу, не будет держаться хорошо. И у вас все еще есть шанс убиться, имейте это в виду.

***

Одна голова хорошо, а две лучше. В этом Коста убедился сразу же, как только озвучил план. Нет, Флав не рассчитывал на то, что бывший шантажируемый озаботится его жизнью, скорее всего, капитан понимал, что если Куэрда не достанет сумку, то никто не достанет. Проще конечно, полезть самому, но начальник городской стражи не подходил по весу и комплекции для такой крыши. И привлекать всё новых и новых лиц к своей тайне явно не собирался. И так уже как минимум трое знали о чудесной книге.

Канатоходец не стал перечить, просто молча принял озвученные условия. Всё-таки полномочий у капитана было в разы больше чем у циркача, и Флав положился на его благоразумие и смекалку. Впрочем, разговор о благоразумии не шёл. То, что предлагал сеньор Мойя, тоже не слишком отличалось логикой. Варианты концовки явно совпадали — «вы убьётесь».