Между строк (СИ)

По-деловому молча, Флавио следовал за своим капитаном. Да, теперь мысленно он окрестил его именно так: «мой капитан», не смотря на то, что ничего ещё между ними не было. Впрочем, как же ничего? Та тонкая ниточка, которая связала их, крепла с каждым днём, если не сказать часом и Коста не сомневался, что всё будет, надо только крепче держаться за неё. Тем более что с другой стороны явно вцепились двумя руками, а так же и жадными губами, прижимая канатоходца спиной к двери.

Поцелуй получился жаркий, долгий, нетерпеливый. Куэрда отдался сразу, принимая всю жажду капитана и прижимаясь всем телом, чтобы ощутить явное желание, выказываемое телом партнёра. Канатоходец был готов, но не стал перехватывать инициативу, оставляя всё на откуп капитану. Тело отзывалось глубокими волнами и горячие капитанские ладони, прожигали тонкую грубоватую ткань рубашки. Он поплыл, поплыл мгновенно, давно не испытывая какую-то болезненно сладкую истому ещё от осознания владения партнёром. А то, что он зацепил начальника городской стражи, Флав понял тогда, в доме Агаты, не смотря на неотвеченный поцелуй.

И получившаяся волей судьбы игра в отсрочку только разожгла сильнее. Сожаление, нетерпение и раздражение — эмоции, сменившиеся за доли секунды на лице капитана, вынужденного прерваться по воле службы, приятно отозвались ласкающей самолюбие тонкой струной где-то внизу справа. И канатоходец, притаившись за открывшейся дверью, лишь тихо улыбался уголками губ, пожирая взглядом те эмоции, с которыми успешно, надо сказать, сумел справиться сеньор Мойя.

Флав специально не произнёс ни звука. Даже тогда, когда капитан прикрыл дверь и, спотыкаясь на словах, оправдался, когда суетливо вылизал взглядом лицо и неуклюже проявил трепетную ласку, какую обычно позволяют себе по отношению к женщинам. Коста лишь чуть склонил голову, медленно моргнул, давая понять, что смысл слов, а главное жеста принят. И… отпустил.

Со стороны могло показаться, что Коста ничуть не расстроен, но, как только за сеньором закрылась дверь, канатоходец привалился спиной к стене и сполз по ней, медленно выдыхая, пытаясь совладать с собственным возбуждением, туго налившимся в штанах, и всё ещё фантомно чувствуя капитанский жар, терпкий запах и нетерпеливые прикосновения.

Обождав пару минут, он прошел на ощупь вглубь комнаты. В неярком свете луны, лившимся из окна, Коста нашёл подсвечник и огарок свечи. Зажёг робкий огонёк. Подвигая стул и усаживаясь у стола, в пляшущем свете, Куэрда медленно, мелочь за мелочью осматривал жилище, которое волей неволей рассказывало ему о хозяине. Аккуратность расставленных и разложенных вещей, полка с книгами, письменный прибор, тщательно заправленная кровать и не дорогая, но добротная посуда — всё шептало о том, что начальник городской стражи педантичный, предпочитающий строгость во всём, даже в личном, и довольно бережливый человек. Всё это не успокоило, а наоборот, заставило щуриться, прикрывая глаза и вспоминать те мимолётные мгновения, которые канатоходец провёл с капитаном. Опомнился Флав только тогда, когда плотное кольцо собственных пальцев, нырнув под ткань штанов раззадорило настолько, что остановиться он уже не смог.

Пламя свечи трепетало, вынужденно вытанцовывая под быстрые выдохи и жадные вдохи, а потом и вовсе потухло, выев весь фитиль и оплавив воск горячими объятьями по кованому подсвечнику.

Расслабленное тело, после треволнений дня, напряжения вечернего выступления, бокала вина, жарких объятий и быстрой разрядки нагло заняло чужую постель, освободившись от одежды и сложив её кучкой на край.

Удовлетворённый подсмотренным зрелищем, Морфей забрал к себе Флавио в одно мгновение, утапливая молодое тело в объятьях сна. Распластавшись и подгребя подушку под себя, отпихнув одеяло, Куэрда спал, бесстыже подставляя обнажённую спину и крепкие ягодицы под стыдливые подглядывания луны в окно.

***

Северино не очень хорошо запомнился допрос подозреваемого. Он задавал какие-то вопросы, перепуганный мужчина, который меньше всего был похож на убийцу, как-то на них отвечал, ординарец что-то записывал, другие стражники тоже что-то говорили. Мысли капитана в этот момент витали где-то далеко.

Точнее, не так уж и далеко, если уж на то пошло. На соседней улице, в небольшом доме, в прихожей, где еще совсем недавно он жарко целовал Куэрду, держа в руках его нежное тело. Внизу живота скатался тугой ком, мешающий думать о делах. Под конец Северино все-таки отпустил подозреваемого, не став даже задерживать его на ночь.

— Сеньор Мойя, с вами все в порядке? — спросил один из стражников, когда капитан уже был готов уходить.

— Все отлично, — соврал тот, закрывая кабинет.