Между строк (СИ)

Флав слушал каждое слово, потому что от этого человека зависела его жизнь. Убеждаясь, что капитан не намерен бросать его, как отработанный материал, канатоходец теперь безотчётно верил его словам. Кивал, чуть жмурился, немного кривился, когда заботливые руки проявляли чуть больше участливости, чем позволяло истерзанное побоями тело. И взгляд, которым смотрел на него любовник, обещал помощь. Обещал трезво, чётко, неотступно, справедливо. Нужно только ждать, только вспомнить что-то, что даст необходимый конец тому клубку, который заплели у него за плечами, пока Куэрда гулял по чужим постелям.

— Ты будь осторожным, — прошептал Коста, когда Мойя наконец дал ему паузу, чтобы ответить, — цирковые, как одна семья тогда, когда их объединяет глава. Сейчас в цирке неразбериха. Пиро умел держать всех в узде так, что они сами по доброй воле оставались в рамках закона. Гекко этого не дано. Он получил власть, но оспорить это решение может каждый. И не каждый захочет быть под его началом. Нет, — Флав взял капитана за руку, пытаясь припомнить всё, что мог, всё, что знал и даже чувствовал когда-то в цирке. — Гекко не злобливый, просто его припёрло, видимо у Пирро было что-то важное, — Коста побродил взглядом по лицу любовника, пробегая по шраму снизу вверх и сверху вниз. — Обрати внимание на Имильяса, — он вздохнул, — у него зуб на меня…

Канатоходец на мгновение отвернулся, чтобы справиться с собственным страхом остаться здесь навсегда, обвинённым в том, что не делал и вновь взглянул в глаза Северино, чтобы напитаться той уверенностью, продолжил:

— Зуб не без основания. У меня была интрижка с его женой, но ребёнок, ей-богу не от меня, Сев.

Он зябко повёл плечами, потому что плед опять начал сползать. Чуть потянулся к капитану, собираясь подкрепить его решимость собственными губами, и неуклюже ткнулся в колючую щёку у начала шрама, да так и остался на полпути к губам, понимая, что целовальщик из него сейчас никакой.

— Ты найди Лучи. Он маленький, но смышлёный. Его мало кто воспринимает всерьёз, а между тем парнишка не глуп. Он имеет глаза и уши и умеет держать язык за зубами.

Припухшие губы царапались о тонкую щетину, пальцы мяли капитанскую грубую ладонь и Коста очень желал, чтобы Мойя прямо сейчас забрал бы его отсюда, наплевав на все законы, приличия и предрассудки, на всех вокруг. Поэтому Флав вдруг отпустил, разорвал внезапно контакт, оттолкнулся от пола ногами и сел глубже на грубую кровать, зашуршав сенным матрацем.

— Иди, Сев, — говорил, смотря в пол, — иди, ищи. Найди Лучи. И ещё, на крайняк, есть один человек. Луиджи Вельмони, владелец кабака «Три пескаря». Возможно, если дело будет совсем плохо, он согласиться быть свидетелем, но…

Коста взглянул на капитана.

— Это будет стоить звонкую монету, а их у меня теперь нет… иди, Сев.

Флавио лёг, закутываясь в плед и закрывая глаза. Специально притворяясь нуждающемся в сне, чтобы не задерживать капитана.

***

Северино в ответ теребил тонкие пальцы Флавио, пока тот говорил, и в конце все-таки не сдержался — уловив порыв канатоходца, он тихонько коснулся губами его губ — лишь обозначая поцелуй, не целуя полноценно, и тут же перемещаясь на висок в более покровительственном жесте. Перепутанные меж собой в адском клубке эмоции перехватывали горло, не давая сказать ничего умного — да и не смог бы он, потому как в голове было пусто. Отчаянно хотелось лишь одного — чтобы ситуация каким-то образом разрешилась сама собой.

Конечно же, это было невозможно, и Северино четко осознавал, что он — единственный, кто может хотя бы попытаться решить возникшую проблему.

— Отдыхай, — капитан отпустил канатоходца из объятий, но все же не смог сдержать последнего жеста заботы, прикрывая Куэрду пледом, когда тот прилег. — И тебе надо поесть, я там принес, что дома нашел, — он кивнул на выпотрошенную сумку.

Капитан поднялся на ноги и направился к выходу. У двери он обернулся и твердо сказал:

— Ни с кем не разговаривай, кроме меня, понял? Я распоряжусь, чтобы к тебе никого не пускали, кроме тех, кто будет тебе приносить еду и воду, но, как ты понимаешь, в этом городе случиться может все, что угодно, и мои приказы не всегда исполняются в точности. Не говори ни слова, и на все вопросы отвечай, что будешь разговаривать только с капитаном Мойей. Насчет «звонкой монеты» не волнуйся, я все улажу.

С этими словами он вышел. Северино быстро зашел в каптерку к Хуану — благо тот куда-то отлучился — и беспрепятственно вернул ключи на место. Капитану сейчас просто необходимо было обдумать ситуацию — в одиночестве и в том месте, где его никто не побеспокоит. Для этого он отлучился на задний двор и, закурив трубку и вдохнув крепкий дым, прикрыл глаза и попытался разложить все по полочкам.