Между ветром и песком

Веселье хлестало через край, и отдельные танцоры выпадали из хоровода лишь для того, чтобы впопыхах хлебнуть чего покрепче из первой попавшейся кружки, отдышаться немного и снова, как в воду, броситься в круговорот разгоряченных тел.

Вино в бутыли закончилось. Залпом допив все, что было в стакане, Аори поднялась из-за стола и нерешительно шагнула к выходу. Но тут же и ее схватили за руку, потянули в хоровод, не дав опомниться. Мир закружился, завертелся вокруг, принял в радушные объятия.

Два шага вперед, один вбок, один назад, хлопок в ладоши и разворот, и вот ты уже не изменяющая, не враг, ты просто девчонка в летнем платье. Немного неуклюжая, но, когда случается наступить на чужую ногу, достаточно одной улыбки, чтобы загладить вину. Иногда на наступают и на твою, или просто сбиваешься с ритма, но упасть тебе не дают.  Два шага, один, один, поворот, и тебя раскручивают вокруг так, что юбка вздувается колоколом, и под ней становится холодно и свободно.

В какой-то момент мелодия сменилась на более спокойную, и очередной партнер в танце коснулся ее талии и предложил руку. Изменяющая бесстрашно опустила одну ладошку на крепкие длинные пальцы, вторую – на плечо, и легко подхватила широкий шаг.

Голова кружилась от вина, от духоты, от безбашенного веселья, и Аори даже не подумала возражать, когда незнакомец наклонился к самому ее уху.

– Веселишься?

Слишком уж проникновенный шепот. Слишком недобрый.

Аори недоуменно подняла взгляд и нахмурилась, пытаясь сообразить, где она могла видеть темноволосого мужчину с прозрачными серебряными глазами. Лицо кажется знакомым, но память не спешит выполнять свою работу.

Он отстраненно улыбнулся.

Может, просто похож… но на кого?

– Да, а ты?

Он улыбнулся кончиком губ – странно, горько, будто сожалея о чем-то.

– Это становится традицией. При каждой нашей неслучайной встрече ты не узнаешь меня, Аори.

Она вздрогнула, попыталась вырвать руку, но пальцы мужчины сжались поистине драконьей хваткой.

Драконьей…

– Что ты хочешь? – Аори нервно завертела головой, но никому до них дела не было. Что посреди толпы, что в лесу, шансы на помощь примерно одинаковы.

И Сиэ рядом нет. Что бы она сделала? А может, как раз и сделала?

Мелинхар и не думал прерывать танец, и тащить за собой изменяющую, похоже, ему не доставляло никакого труда.

– А вот этого – не надо.

Потоки, которые Аори лихорадочно попыталась ухватить, рассыпались прахом. Из таверны, будто выжранная изменением, ушла вся энергия.

А люди – остались, ничего не почувствовав. Те, кого теперь никак не защитить.

– Видишь, как хорошо, что ты не успела ошибиться. Ничего плохого не случилось. Мне нельзя мешать, помнишь?

– Что тебе нужно?! – оторопь плавно прорастала в настоящую панику, и Аори едва переставляла деревянные ноги.

– Ах, да. Спасибо, что напомнила. Мне нужна информация. Есть один человек… Обычное лицо, фигура, характер, но немного отличается от прочих некомплектом конечностей. Где он? В каком состоянии? Что успел рассказать?

Аори прикусила губу.

– О, ты знаешь. Рассказывай, изменяющая. И, если не сложно, не наступай мне на ноги. Я сто лет не танцевал… нет, погоди… всего-то четырнадцать.

Мелинхар покосился на спутницу, и его зрачки на мгновение превратились в узкие вертикальные щели. Лишь на мгновение, но Аори накрыло волной изменения, достаточной, чтобы навсегда стереть таверну с карт полиса.

– Я не знаю, – рискнула ответить она, вкладывая в голос всю искренность. – Неужели ты думаешь, что простой изменяющей рассказывают, что происходит? Ха… была бы я тут тогда. Это Сиэ устроила?

– Не пытайся менять тему, Аори, это бесполезно, – пальцы на ее плече болезненно сжались, и пробежавшие по ним искры прожгли ткань. – Ты знаешь то, что ты знаешь. Расскажешь добровольно или рискнешь узнать, как я смогу тебя заставить?

Неужели ни одного изменяющего рядом, неужели они не чувствуют всплесков силы?

– И как я должна решить, что для меня лучше, когда все плохо? – с отчаянием воскликнула Аори. – Или думаешь, Тавир не проделает со мной не менее интересные вещи?

– Очень просто, – Мелинхар прищурил глаза, продолжая смотреть поверх ее головы. – Здесь и сейчас шансов у тебя нет.

Аори дернулась, пытаясь вырваться. Бесполезно. Рука онемела, но, когда Мелинхар сжал пальцы еще сильнее, ее прострелило болью от плеча и до локтя.

– Ты помнишь клятву изменяющих. Защищай этот мир.

– От чего?!

– От меня.

– Я не могу!

– Можешь. Говори, пока не стало слишком поздно, Аори.

Она рванулась, и еще раз, и еще раз. В голове не находились иные идеи.

– Все, достаточно, – на пальцах дракона заплясали лепестки измененного огня.

И никто, никто ничего не замечал. Горожане продолжали танцевать, пить, радоваться жизни, не представляя, как мало ее осталось.

– Я была только на одном допросе, – сдалась Аори. – В самом начале. Я не знаю ничего полезного, ну правда же!

– Он был жив?

– Да…

– Он что-то рассказал?

– Я не знаю!

– А как ты думаешь? – Мелинхар наклонился к ней. – Как ты думаешь, изменяющая, рассказал ли он что-то?