Между жертвенником и камнем. Гость из Кессарии

- И почему у римского народа не одна шея, чтобы ее можно было перерубить одним ударом? - со злобой заметил ему вслед Калигула. - Почему мне так не везет на стихийные бедствия? Во время Августа было поражение легионов Вара, при Тиберии произошел обвал амфитеатра в Фиденах. Я же устал подписывать смертные приговоры, а вас все не убывает! Надо мной уже наверняка смеются все наши соседи!

Где-то я здесь видел чужестранца... - забормотал он. - Ага, вон он! Ну-ка скажи - смеются?

Андромен вздрогнул, увидев на себе взгляд Калигулы и понял, что император обращается к нему, - Нет, - не сразу ответил он и, решив, что в его словах не будет неправды, добавил: - Мой народ с радостью воспринял твой приход к власти...

Вот видите! - процедил сквозь зубы гостям Калигула, - Одни вы недовольны мной!

Откуда ты? - снова обратился он к Андромену. - Кто твой народ?

Я с Боспора! - забывая о предостережении всадника, сказал Андромен. - Из самой Кесарии.

Что? - быстро переспросил император. - Из Кесарии?!

Да, - подтвердил Андромен. - И мой царь Аспург в своих эдиктах отзывается о тебе, как о наилучшем правителе и именует себя другом римского народа!

А его сын?

Митридат? - уточнил Андромен, польщенный тем, что в Риме знают даже сына правителя Боспорского царства.

Да-да, Митридат! - губы Калигулы задергались.

Он вообще души в тебе не чает! - приврал для солидности Андромен, думая что это вряд ли повредит его землякам.

А известно ли тебе, - свистящим шепотом вдруг спросил Калигула, - что твой Аспург вот уже три месяца, как умер, и я воюю с твоей Кесарией?

- Умер? - ошеломленно переспросил Андромен, не веря собственным ушам. - Воюешь?

Да! - наслаждаясь его растерянностью, закричал император. - Я воюю сейчас с вами потому, что Митридат, который, как ты говоришь, души во мне не чает, не пускает на Боспор Полемона, назначенного мною новым царем!

Митридат?! - воскликнул Андромен, невольно вспоминая тихого и безобидного сына Аспурга. Только теперь до него дошел истинный смысл открытых дверей храма Януса и последних слов всадника...

- Да, Митридат! - закричал, срываясь на фальцет, Калигула. - Он дважды осмелился оскорбить меня: своей непокорностью и тем, что носит имя, которое ненавистно каждому римлянину! Известно ли тебе, что его предок Митридат Эвпатор, за одну ночь вырезал сто тысяч римлян?! А консула Мания Аквилия, проведя пешком через всю Азию, умертвил, залив ему глотку расплавленным золотом! Кстати, - вдруг обрадовано обратился он к гостям, - вам не кажется, что этот варвар очень смахивает на Митридата Эвпатора?

И хотя Андромен никогда не считал себя похожим на правителей Боспора, он нисколько не удивился, слыша вокруг уверенные голоса:

- Конечно смахивает!

- Вылитый Митридат!

- Особенно в профиль!

- В профиль? - переспросил Калигула и жестом подозвал Каллиста. - А ну-ка, приведи менялу, которого вчера задержали с боспорскими монетами!

Через несколько минут всесильный вольноотпущенник втолкнул в залу испуганного ростовщика и высыпал перед императором несколько пригоршней золотых статеров и медных ассариев.

Калигула с негодующим воплем поднял один из них:

- Смотрите! Этот молодой Митридат вместо положенной ему монограммы приказал полностью отчеканить свое имя и титул! Если так пойдет и дальше, то скоро на монетах Кесарии не останется даже места для портрета римского императора!

А ну встань боком! - приказал он Андромену и, сравнив его с изображением на статере, удовлетворенно захохотал: - Точь-в-точь Митридат!

Андромен бросил полный отчаяния взгляд на монету и, несмотря на всю трагичность положения, невольно улыбнулся:

- Чему это ты смеешься? - жестко поинтересовался Калигула.

- Но Цезарь… - кивая на знакомый профиль на монете, ответил Андромен. - Ты сравниваешь меня со своим портретом...

- Да? - перевернул монету император и, вглядевшись в одухотворенное, истинное эллинское лицо боспорского царя, равнодушно махнул рукой: - Ты прав, на этого ты похож еще больше! Не хватает только львиной шкуры на голове, с которой любили изображать Эвпатора продажные эллины. Но это поправимо. Каллист, позаботься об этом!

Глядя на вольноотпущенника, приказывающего слугам срочно убить приготовленного к массовым зрелищам льва и принести его шкуру, Андромен вдруг услышал слова, от которых у него похолодело в груди.

- Принесите из кабинета моего ученого дяди тигель, в котором можно расплавить  эти статеры, и поставьте его на сцене! - распорядился Калигула. - Мы вольем золото в глотку меняле, осмелившемуся принять монеты оскорбившей меня Кесарии!

Широко раскрытыми глазами Андромен смотрел, как преторианцы скрутили руки приговоренному к такой жуткой смерти, и повели его на сцену.

Раб принес тигель и принялся разводить под ним огонь. Наконец, дождавшись, когда золото расплавится, вылил его в ковшик и поднес на вытянутой руке к меняле.

Один из преторианцев, заставил его опуститься на колени, другой, запрокинув ему голову, потянул за бороду, раздирая рот.

- А-аа... - завопил диким голосом меняла, и Андромен невольно проглотил слюну, словно все, что происходило на сцене было с ним.