Между

Марх пристрастился к вересковому меду. Забытья это не давало, но мириться с реальностью было как‑то проще. В Корнуолл возвращаться не хотелось. Там было всё в порядке, Марх это чувствовал. За миром людей Динас присмотрит, можно не сомневаться. А за волшебным миром он, Марх, недосмотрел…Король Аннуина блуждал как безумный по кромлехам и каирнам, перехода из одного мира в другой и даже не замечая этого. Ирб, всё понимая, приносил ему мед — и всегда молчал, если Марх не начинал говорить первым. Сын Рианнон чувствовал себе сейчас оружием, запертым в кладовой, которую охватил пожар. Или калекой, на глазах которого убивают родных. Он мог поднять против римлян сотни, тысячи бойцов — но римлян здесь не было, а чтобы противостоять Августу не хватит и всей силы Аннуина, Ская, Аваллона, Альбы…Его родина погибала — и он был бессилен ее защитить.

Кромка поражения: Ирб

Он не знает событий последних лет… и лучше бы ему и не слышать об этом. Не я буду тем, кто принесет ему такие вести. Много веков я был советчиком королей, но сейчас мне не придумать ничего мудрее молчания. Андрогея свергли… гм, пожалуй, это единственная хорошая новость за последний век. Беда лишь в том, что сверг его — Кунобелин. Трусливая тварь, даром что дальний родич Касваллауна. Побежал в Рим, изъявил покорность Августу, меч от него в подарок получил. И зовется теперь Цимбелин — на римский лад. И вот это — наш верховный король! Беда в том, что он действительно бренин. Мы сейчас — рабы Рима, а Цимбелин — наш хозяин по слову Августа.…Я видел на своем веку десятки, сотни королей — но не могу понять, как у благороднейшего Бендигейда Врана в родичах оказалась такая мелкая шавка, как Андрогей, а у бесстрашного Касваллауна, готового всем и всеми пожертвовать ради свободы Британии, — этот лизоблюд Цимбелин. Плачь, Британия, годами… ибо сменила ты подлеца на труса!…Вересковый мед очень помогает. Не всё Марху его пить. Хотя Марху труднее, чем мне. Одно обнадеживает: Цимбелин — полукровка. И ведет себя совсем по-человечески. И всю свою силу отдал в жертву Августу. Он умрет как человек… Цимбелин, в смысле. Хм. А вдруг и Август — не вечен? Вдруг и он умрет как человек? Неужели этот август кончится — и придет для нас урожайная пора?!

* * *

Новость пришла нежданно. Всего полвека правил Британией Цимбелин — и вот он мертв. А ведь боялись, что век, не меньше, быть ему верховным королем. Но нет. Слишком многое он отдал Августу. Вот и сдох. Новое имя летело по Волшебному миру быстрее мысли: Каратак. Ну и что — что сын Цимбелина! Это достойный внук Касваллауна! Или правнук… неважно. Он же ОТРЕКСЯ — ОТ — РИМА! Наш человек! То есть, как раз НЕчеловек, но тем более — наш! А в Риме Август — вы не поверите! — всё‑таки умер. И чуть ослабла хватка той незримой руки, что душила Британию. Это значит: скоро война. Значит, скоро в бою бритты смогут нанести поражение римским богам… потому что их новый император хоть и зовется августом, но назвать ведь и свинью соколом можно, а? Это значит, Марх, что пришло время сдержать слово, которое ты дал Касваллауну. Время собирать войско жрецов.

* * *

— Это здесь, — негромко сказал Ирб. Перед ним и Мархом темнел узкий лаз. Корнуольцу он был по грудь, приземистый круитни прошел бы согнувшись. Прошел бы. Никакая сила не заставит северянина войти внутрь. Равно как никакая сила не помешает бренину Аннуина.

Кромка бытия: Ирб

Эти курганы — Марх, они были всегда. Когда я родился — а это было задолго до твоего отца — мы уже тогда гадали, кто и как возвел их. Одни говорили, что это построили те люди, которых Ху Кадарн привел в Прайден. Другие твердят, что человек не способен сдвинуть с места такие глыбы. Я не знаю, Марх. Но однажды я попытался туда войти. Марх, я сделал только шаг — и ощутил, как меня растягивает, разрывает между двумя мирами. Я был словно мошка — по сравнению с этой силой. Я — человек лишь по матери, мне доступны тропы Аннуина. Но у меня не достанет духа войти в курганы.

* * *

— Хорошо, — кивнул Марх. Кажется, он вообще не слышал Ирба. — Теперь запоминай.

Кромка битвы: Марх

Все эти курганы — как ветви одного дерева. Все равно, с какой начать. Ты же чувствуешь их, Ирб. Ты их знаешь — все до одного в Прайдене. Не в одной Альбе — а на всем острове. Ты должен будешь делать главное: приводить мне воинов. Тех, что готов отдать всё за Прайден. Не только жизнь, Ирб. Большее. Хоть я и не знаю, что для людей больше жизни. Итак. Приводи их к кургану. К ближайшему. Ты чуток, Ирб. Ты распознаешь не только ближайший курган — но и ближайшего бойца. Наделить его силой — это пустяк в сравнении с тем, что зависит от тебя.

* * *

— Ты всё понял?

— Да, Марх. Рассчитывай на меня.

— Тогда прощай.

— Марх. Можно я попрошу тебя?

— Что?

— Вернись живым.

Кромка бытия