Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Статья основана на моем выступлении на конференции, посвященной работе Ханны Сигал, чей вклад в психоанализ я попытался здесь осветить. Я полагаю, что – будучи к тому же важным наследником работы Мелани Кляйн – она внесла огромный вклад в наше понимание многих аналитических идей: идеи формирования символа, практической пользы концепции инстинкта смерти и взаимосвязи между фантазией и действительностью и др. Х. Сигал стала первооткрывателем в области аналитического лечения психозов и автором важных работ о литературе и эстетике. Она была великолепным учителем и подчеркивала, что аналитическая установка в первую очередь воплощается в сеттинге.

Ключевые слова: аналитическое поведение; Кляйн; всемогущество; Сигал; установка.

Ханна Сигал, умершая в 2011 году в возрасте 93 лет, была на моей памяти в Британском психоаналитическом обществе фигурой огромной значимости. Здесь я расскажу не только о ее работе, но и о том, как испытал ее подход на собственном опыте. Когда я в поисках аналитика пошел в 1967 году на прием к Сигал, я уже был знаком с ее репутацией. Пойти к ней мне советовали друзья – и даже те, кто предостерегал от последователей Кляйн, не скрывали своего уважения к Сигал. Кто-то дал мне ее книгу «Введение в работы Мелани Кляйн» (Segal, 1964), где автор проясняла и иллюстрировала идеи Кляйн при помощи клинических материалов собственных пациентов. Позже я оценил, какой великолепной ясностью обладал этот свод идей Кляйн, но в то время, признаюсь, это не очень помогло. Наконец, после некоторого количества дополнительных расспросов и беспорядочного чтения я решил довериться Генри Рею, моему учителю в больнице Модсли, дававшему безошибочные рекомендации. Препятствие появилось уже на этом раннем этапе: доктор Сигал сказала мне, что ее ставка – четыре гинеи, но я знал, что мой друг Сенди Баурн, только что закончивший с ней анализ, платил всего по две. Когда я усомнился в цене, она просто предложила: раз деньги представляют проблему, можно сходить к мисс Джозеф, у которой есть свободное место за три гинеи. После встречи с Бетти и некоторых метаний я решил, что, возможно, идея сэкономить на цене не так уж и хороша. Этот случай – не последний, когда я сталкивался с твердостью и прямотой Ханны Сигал; у нас и позже бывали противостояния, из которых я обычно выходил с возросшим уважением к ней – и за ее собственный характер, и за понимание моего нрава. В речи на похоронах Сигал я упомянул, что во время анализа высказал ей множество претензий. Я до сих пор думаю, что некоторые из них были небеспричинны. Так, например, я – даже с некоторым успехом – спорил о вреде курения и с меньшей эффективностью о том, что принимать пациентов впритык, без перерыва вовсе не обязательно. Особенно хорошо я помню, что высказывал недовольство ее всегдашней уверенностью в себе: она никогда не выражала сомнений ни в своих идеях, ни в идеях Кляйн, ни в психоанализе как таковом. Сигал остроумно парировала: даже если бы у нее и были сомнения, она бы точно не стала обсуждать их со мной! Вы можете не считать этот ответ интерпретацией, но именно он стал одним из самых мощных ее вмешательств, заставив меня признать, какую роль я пытался приписать себе.

Много раз прямой характер Ханны Сигал навлекал на нее неприятности. Нетерпимее всего она относилась к расхождениям с основным психоаналитическим подходом к правде, который считала одним из главных принципов Фрейда и который Кляйн поддерживала с особой настойчивостью. Этот основной подход отражался и на аналитической установке. Так, она писала: