Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Во всяком случае, когда я поднималась на лифте сюда, я сказала себе, что хочу сделать перерыв… А затем вот оно: предвидя ваши вопросы, я стала себя спрашивать: а почему я хочу сделать перерыв?!. Может быть потому, что я не хочу говорить о моем отце? Может быть, я уже начинаю думать о нем через призму моих учеников?!. Отсутствующие отцы и трудности для их детей… Потом я стала думать дальше и продолжила ход моих мыслей… То, что я хожу сюда, делает меня недоступной для моих детей, далее следует желание сделать перерыв здесь, но… В конце концов я поняла, что это затем, чтобы не говорить здесь о моем отце… и тут-то я и вспомнила, о чем мы говорили в последний раз: о моем отце.

Я подумала: могла я сердиться на него или нет? Я подумала: может, я сердилась на мать? Но в то же время понимала, что я не могла сердиться на нее, потому что она была единственной, кто у меня был, и в то же время, поскольку она была рядом, на нее я и сердилась… И, наконец, возможно, что я могла и на него сердиться тоже… Он тоже нес какую-то ответственность за все это!

Интересно, не «хорошая ученица» ли это вылезает снова с такими вопросами? Как такие вещи, предположительно, разрешаются в конце анализа? Может, я больше не буду колебаться?.. Может, я буду чувствовать себя достаточно сильной, чтобы не колебаться, или скорее я буду в состоянии принять то, что я могу себя чувствовать иногда лучше, иногда хуже… не опасаясь рухнуть? Приму, что можно колебаться? Это, пожалуй, хорошая ученица гадает: что следует сделать, как это делать?

А.: Вы, похоже, спрашиваете меня, что вы можете делать с чувствами, возникающими в вас, когда вы упоминаете вашего отца здесь. Можно ли сердиться на кого-то? На кого сердиться и почему? И прежде всего, что делать с чувствами и эмоциями, которые возникают в вас здесь?

П.: На днях я сказала себе: в один прекрасный день я, вероятно, узнаю из средств массовой информации, что мой отец умер… Вероятно, так это и будет. Я задавала себе вопрос: как я буду реагировать? На самом деле это будет трудно… Я буду ждать письма, чего-нибудь от него, какого-нибудь наследия… чего-то, что бы доказало, что он думал обо мне… А не будет, вероятно, ничего… А потом, собственно, мне придется совершить какое-то оплакивание.

Все ожидания, какие у меня могли быть… отпадут. Все вопросы, которые у меня есть… и… которые я не могу задать… О, мне это напоминает о вопросе, который я не могу задать вам… Эти вопросы, которые я не задаю, чтобы избежать отрицательного ответа. Меня уже прогнали один раз… он не хотел иметь со мной ничего общего в первый раз… никакой речи быть не может о том, чтобы начать это по второму разу… Я во многом так существовала… я обрезала все до сердцевины. Мать говорила мне, что он не хотел никаких детей, надо признать – не меня конкретно, он не хотел иметь дело ни с каким вообще ребенком, но в этом случае ребенок была я… Он решил не брать на себя ответственность… и моя мама решила справляться без него…

В рисунке я помещу его на самом верху страницы справа… Я на самом деле не знаю почему. Может, это место солнца на рисунке? Не думаю, что это так, я левша… но я непременно помещу его там, как я уже говорила…

А.: На самом верху справа, на месте солнца…

П.: Ах да, я помню, мы говорили об этом раньше… солнце… Король-Солнце, король Людовик XIV… Но я понимаю, что я сделала с этим, и я сократила все до самого ядра, без отца и без отношений с ним: как моя мама решила и как он хотел одно время… Я не могла хотеть увидеть моего отца… иметь отношения с ним было бы как предательство моей матери… На самом деле, когда я пошла к нему, вот что я хотела спросить: думал ли он обо мне? Я знала, что он написал текст про маленького ребенка после того, как я родилась, мать мне об этом рассказала, но был ли он в этом тексте на самом деле за меня? Но я не могла ему ничего сказать… Это просто… я не могла сказать ни слова, я все время плакала… Я не знала, что делать, я не могла говорить… Я не могла задать ему один-единственный вопрос…

А.: Как и тот вопрос, который вы не могли задать мне?

П.: А… Да… Вы говорили с моим врачом о том, как моя мать мне сказала, или нет? [Этот врач дал Аликс мои контактные данные.] Но я знаю, что вы не ответите мне, и кроме того, что бы вы ни сказали, ваш ответ меня не устроит… Если вы скажете «нет», это будет раздражать меня, потому что будет показателем неудачи… это будет означать, что моя мать что-то сочинила… что она неправильно поняла… что она что-то неправильно интерпретировала… Но зачем бы ей лгать? И если вы скажете мне «да»… почему бы это раздражило меня? Я не знаю… но… ну, я не хочу нанести вред своей матери…

А.: Это как хотеть быть Принцессой для Короля-Солнца. Вы боитесь, что это может нанести вред вашей матери? Как будто это становится предательством по отношению к ней?