Межконтинентальный узел

– Совершенно верно! Вы правильно заметили: у меня, как у математика, выборочная память! Разве можно все удержать в голове?! Черт-те сколько дел, важных дел…

– Вы подарили этот чемодан Иванову?

– Я? Не помню… Вряд ли… Почему именно я?

– Так показывает Иванов.

– Видимо, он ошибается, я… Нет, нет, положительно не помню… Вообще-то я люблю дарить, но разве упомнишь все подарки, которые когда-либо делал друзьям и знакомым?

– Мы помним, – отрезал Славин. – Список подарков, которые вы делали, возвращаясь из командировок за рубеж, вам предъявят… Большинство мы изъяли, что-то около девяноста семи предметов… Потренируйте память, вы же идете от зримого образа, правда?

– Значит, все уже знают о том, что я здесь?

– Только те, кому нужно. Вы же просили – в интересах операции против ЦРУ, предложенной вами, – не сообщать о факте ареста…

– Задержания, – поправил Кульков. – Пожалуйста, употребляйте это слово, мне не так больно…

– Ладно, вернемся к чемодану… Вы утверждаете, что не дарили его Иванову?

– Нет, я бы так категорически не говорил… Я сказал, что не помню. Я же не хочу вводить вас в заблуждение… Не помню…

– Вы помните, Геннадий Александрович, вы все прекрасно помните…

– Да нет же! Иванов вполне мог сам купить этот чемодан!

– Он не мог купить этот чемодан.

– Почему?! Он всегда любил изящные вещи, особенно заграничные, он…

– Он не мог купить этот чемодан, – повторил Славин. – Дело в том, что чемоданы этой фирмы не закупались Внешторгом… Они слишком дорогие, люксовые… На такого рода товар не будет спроса у массового покупателя, а ведь мы о нем должны думать в первую очередь…

– Конечно, – подтвердил Кульков, – понятно, что в первую очередь надо думать о запросах трудящихся.

Славин отвел взгляд от лица Кулькова, надолго замолчал, потом подошел к чемодану, открыл его, молча показал, как закладывается информация в тайник, сработанный не кустарно, а вполне профессионально, с противомагнитной защитой, работа лабораторий ЦРУ, и, не оборачиваясь, сказал:

– Тут отпечатки ваших пальцев, Геннадий Александрович… Именно вы всегда собирали Иванова в командировки. Используя его в качестве курьера… До той поры, пока вам не приказали написать на него донос, чтобы самому перейти к академику Крыловскому… Значит, работать на ЦРУ вы начали не в позапрошлом году, а значительно раньше… Отправляйтесь-ка в камеру и готовьтесь к допросам, следователь вас заждался.

– Нет! – тонко закричал Кульков и повалился на колени. – Нет же! Я хочу искупить! Поймите, мне стыдно! Я не скрываю! Мне мучительно стыдно за все, что было! Не лишайте меня возможности искупить хоть малую толику моей вины! Молю вас, Иван Иванович!

Славин вздохнул, лицо собралось морщинами – не терпел избыточных эмоций. Из-за этого даже редко ходил в театры, чаще всего покупал билеты на «Принцессу Турандот». Другие спектакли его просто раздражали, особенно когда актеры дышат трепещущими ноздрями и по минуте держат бессмысленные паузы, рассчитывая на нервических старух. В таких случаях Славин просто уходил.

– Встаньте, – сказал он. – Я не переношу истерик… У мужчин тем более… Если вы намерены искупить свою вину – понятно, хоть в самой малой степени, – объясните на пальцах, в чем состоит смысл «Либерти»?

– Что?! – Кульков «сыграл» непонимание. – О чем вы?!

– Не надо выгадывать время. Или вы объясняете мне, что это такое, или я объясню вам, но это будет наша последняя встреча, Геннадий Александрович…

Кульков снова увидел лицо Питера, вспомнил его слова; все развивается именно так, как тот и говорил; только продолжать игру, только бы не сорваться, только вести себя именно так, как начал, тогда он вырвется…

Встав с пола, Кульков тяжело вздохнул, потер лицо ладонями и ответил:

– Смысл операции «Либерти» состоит в том, чтобы по этому условному сигналу мой непосредственный руководитель из ЦРУ Гарри Сайтон приехал в столицу Германской Демократической Республики и там нелегально встретился со мной.

– Зачем?

– Для обсуждения вариантов моего ухода на Запад.

– А какие варианты возможны?

– Первый вариант: он вручает мне американский паспорт и билет на поезд… Второй – уход самолетом, но через третью страну, скорее всего Африканского континента…

– Вы хорошо помните Гарри Сайтона?

– Да! Я сразу опознаю его! Вы захватите с поличным!

– Вы имеете в виду американский паспорт с вашей фотографией?!

– Конечно.

– Где и когда вы встречались с Гарри Сайтоном?

– Первый раз в Париже, когда он передал мне этот треклятый чемодан…

– А второй раз?

– Через год… В Женеве… Именно он предложил мне устранить Георгия Иванова с того поста, где тот работал в то время.

– Он разговаривал с вами о Пеньковском?

– Да.

– Когда?

– Практически во время каждой из этих встреч.

– Он говорил вам, что Пеньковский является их агентом?

– Нет.

– Убеждены?

– Конечно.

– Что его интересовало в Пеньковском?

– Всё.

– А что вы ему отвечали?

– Я?

– Ну, естественно, не я, – усмехнулся Славин. – Я бы знал, что ему надо ответить.

– Старался давать обтекаемые ответы…

– Почему?

– Не знаю… Я боялся Пеньковского… Думал, что это проверка…