Межконтинентальный узел

Возле окна притулился пожилой мужчина с копной седых волос, смолил одну сигарету за другой. «Мой брат по беде, – подумал Кузанни, – только у него нет денег, чтобы выпить, поэтому он и сосет кофейную жижу, оставшуюся на донышке чашки; старуха в углу, со старым, порванным чемоданом, тоже моя подруга по горю, наверняка совсем одинока, ботиночки стоптаны, как это жалко и трогательно – стоптанные ботиночки седых старушек с натруженными пальцами, искривленными подагрой. Интересно, что у нее в чемодане? – подумал он. – Игрушки, которые она везет внукам, сэкономив гроши из пенсии? Весь ее убогий скарб, наверное, в этом чемоданчике. Может быть, злая и неблагодарная дочь выгнала несчастную – старики раздражают детей… Надо бы перечитать “Короля Лира”… Человек сиротеет, когда умирает отец или мать, даже если ему самому за пятьдесят. Стив наполовину сирота с трех лет, всегда помни об этом, – сказал себе Кузанни, – а ты стал это забывать, вдолбил себе в голову, что рядом с тобою растет друг, а не ребенок, у которого не было мамы… Сиротка… Но я же был ему всем! Нет, – ответил он себе. – Все можно заменить, только маму нельзя…»

Старушка медленно встала, тяжело подняла чемодан.

Кузанни бросил на мраморный столик купюру, подошел к ней, положил свои ледяные пальцы на ее руку. В глазах у женщины сразу же появился испуг.

– Нет, нет, я сама! У меня нет денег, мой господин, спасибо…

– Я помогу вам без денег, – сказал Кузанни. – Мне так хочется помочь вам, вы очень похожи на…

– Отойдите, – сказала старушка, повысив голос. – Я не отдам вам чемодан! Отойдите!

Кузанни снова почувствовал, какие у него чугунные пальцы, даже не пальцы, а ногти; так и тянут к земле, будь ты все трижды неладно…

…Он вернулся за свой столик, купюры уже не было, сдачи тоже; хотел поднять руку, чтобы подозвать официанта, но понял, что не сможет этого сделать; тогда, раздражаясь на самого себя, крикнул:

– Дайте стакан виски! Без льда! Полный стакан виски! Пять порций! Слышите вы там?!

Когда скользящий герр обер[16] поставил перед ним стакан, он сразу же ощутил резкий, бьющий запах, подступила тошнота; видимо, испанская подделка; на вокзалах всего мира жульничают. Станет ли кто в дороге обращать внимание на мелочи?!

Кузанни с трудом поднял стакан, превозмогая чугунность, поднес его ко рту, подумав: «Зачем кончать с собою таким образом? Понаедут врачи со “скорой помощи”, капельница в вену; если невмоготу – иди и стреляйся, секунда – и все кончено…»

Кузанни медленно вылил виски на пол, задумчиво глядя на то, как тяжело и чугунно темно-желтая струя падает на пол; встал, вышел на пустынную улицу, остановил такси, поехал в ночную аптеку, купил снотворное, вернулся в отель, принял две таблетки и, вцепившись ледяными пальцами в диктофон, начал наговаривать новые эпизоды сценария; пусть будет дочь у Питера Джонса, пусть помучается, как король Лир, интереснее писать, когда сам себе придумываешь препятствия, как бегун на гаревой дорожке… Работа, работа, ничего, кроме работы, а там будет видно…

Ну и «Либерти»!

После того как московская резидентура ЦРУ передала в Лэнгли новые данные о Кулькове, ЗДРО собрал совещание, пригласив наиболее близких ему людей, предложил продумать все коррективы, которые, видимо, придется внести в план «Либерти», заранее разработанный и просчитанный в секторе «17»; время на обдумывание дал весьма ограниченное – до вечера; просил работать сепаратно: «Мне бы хотелось свести ваши идеи в одну. Мыслите вы диаметрально противоположно; плюс на минус дает плюс – единственное, что я хорошо помню из всего курса математики».

…Поздно ночью ЗДРО внимательно изучил соображения своих коллег; воистину, каждый человек – это мир, в природе нет ничего одинакового; предложения носили взаимоисключающий характер; ночью люди из другого подразделения свели все предложения воедино:

“Объект” переходит границу России по имеющимся у него нашим документам. Появляется в пункте, известном ему из плана “Либерти”. Служба в Западном Берлине загодя берет “известное место” в Восточном Берлине под наблюдение. Сразу же после обнаружения там “объекта” начинается практическое осуществление вывода его в нашу зону, для чего откомандированная нами группа “активного действия Л-37”:

а) входит в контакт с военной разведкой 3. Берлина (Уолтер-младший);

б) связь между всеми службами поддерживается постоянно;

в) в шестнадцать ноль-ноль люди Уолтера-младшего снимают пароль возле метро “Фридрихштрассе”, Берлин, ГДР;

г) в семнадцать часов агентура входит в случайный контакт с “объектом” в метро, на Ляйпцигерштрассе;

д) в операцию вводится “у”[17], который – сразу же по получении известного ему документа – переходит границу и ровно в девятнадцать тридцать предает гласности содержание документа, полученного им от “объекта” в восемнадцать часов;

е) ответственность за безопасность “объекта” и его вывоз из ГДР на Запад возлагается на военную разведку (Уолтер-младший)».