Межконтинентальный узел

Славина подмывало дополнить слово: "шпионов", но он сдержался, чувствуя, что Кульков приступает к главной части игры; он не ошибся.

- Убежден, что та информация, которую они ждут, связана с переговорами в Женеве, - продолжил Кульков. - Полагаю, они намерены торпедировать переговоры, опираясь, в частности, на мою информацию. Я им такой возможности давать не намерен...

- Предложения? - снова повторил Славин.

- Позвольте мне заложить тайник в воскресенье... С объективными данными, а не с тем, в чем они заинтересованы... Они сразу же ответят очередной радиограммой, мы ее прочитаем...

- Мы ее прочитаем, - медленно повторил Славин. - А что? Заманчиво... Вот вам стило, пишите заявление, понесу наверх, будем ждать решения...

- Вы же наверняка фиксируете нашу беседу... Неужели этого недостаточно?

- Запись нашей беседы прослушают аналитики, Геннадий Александрович... Они посчитают, в каких пунктах нашего собеседования вы лгали, а где открывали правду... Но, как говорится, дело любит форму... Пишите... Чтобы потом не было разговоров о принуждении, угрозах... Пишите, вот ручка...

...Рассвет для шального московского мая выдался на удивление, потому что был необычайно тихим и солнечным; небо высокое, пронзительно-голубое, будто в Домбае в начале февраля.

- Может, наконец установится погода, - вздохнул Славин, - мы ведь в последние годы лета не видим... Генерал усмехнулся:

- Зато видим увеличение выпуска автомобилей... И грузовики, которые терроризируют город... В большинстве столиц грузовики давным-давно ездят по улицам ночью, а мы гранитно стоим на привычном...

- Община, - усмехнулся Славин, повторив интонацию Степанова. - Ведь за ночную работу водителям грузовиков надо больше платить, а это нарушение р а в е н с т в а - богатеи среди шоферов появятся, нельзя...

- Думаю, не только в этом дело, - возразил генерал, открывая папку (перед началом серьезного разговора всегда "делал шаг в сторону", разминаясь, словно спортсмен). - Мне кажется, что городские власти не хотят идти в Министерство финансов и хлопотать дополнительные средства... А мы все дело поставили на режим экономии... Могут "неверно понять", кто-нибудь на собрании зацепит, к чему рисковать?.. Посадили бы умного экономиста за компьютер, попросили бы посчитать без гнева и пристрастия - вот бы и получили справку: увеличение заработной платы тем шоферам грузовиков, которых перевели на ночной график, даст миллионы экономии народному хозяйству - на одних только дневных пробках, когда попусту жгут десятки тонн бензина под светофорами, тратим черт знает сколько... А ведь не бензин жгут, а золото - время, говоря иначе...

- На что так рассердились? - деловито поинтересовался Славин.

Генерал вдруг рассмеялся:

- На Центральное разведывательное управление, Виталий Всеволодович. Я ведь тоже кончил работу по оперативным материалам на Пеньковского... Знаете, о чем я - чем дольше их изучал - думал?

- Я лишен дара ясновидения...

- Жаль... Хорошо иметь ясновидящего помощника...

- Рискованно, - возразил Славин. - Каждый из нас имеет что-то такое, что принадлежит только ему, всеобщее обозрение нежелательно...

- Спору нет. - Лицо генерала обрело свое обычное, собранное, несколько даже жестковатое, выражение. - Так вот, Виталий Всеволодович, я пригласил вас для того, чтобы вы разбили мою версию...

- А вы мне потом выговор влепите...

Словно бы не услыхав шутливого замечания Славина, генерал продолжил:

- Зачем Лэнгли - особенно в последнее время работы этого агента - нужно было попусту светить Пеньковского? Зачем они заставляли, его постоянно рисковать, требуя чуть ли не еженедельного обмена информацией? Они намеренно подталкивали его к провалу...

- Доказательства, пожалуйста...

- Посмотрите эту папочку на досуге, я кое-что подобрал.

- Посмотрю самым внимательным образом.

- Словом, я позволил себе допуск версии, - заключил генерал. - Либо они, практически выдав нам агента такого уровня, как Пеньковский, хотели вызвать в стране психоз шпиономании, тотальную подозрительность, которая в век научно-технической революции чревата необратимыми последствиями, поскольку отсутствие живого обмена идеями отбрасывает на десятилетия, либо он перестал им быть нужен, потому что нашли более серьезную замену...

- Кульков? - спросил Славин.

Генерал не ответил, продолжая говорить неторопливо, словно бы присматриваясь к своим словам со стороны:

- Попробуйте поспрашать его: кто-нибудь когда-нибудь из американских коллег говорил с ним о Пеньковском? Особенно в самом начале его работы против нас. Вы наверняка почувствуете, лжет он или приближается хоть к какому-то подобию правды.

- Версия интересна, - заметил Славин, - но мне сдается, что она грешит неким сверхжестким прагматизмом... Отдать такого агента, как Пеньковский, во имя раскачки психоза?

Генерал убежденно ответил: