-
Я поняла, Давид. Я могу кого-то использовать в СССР?-
Там есть еврейский антифашистский комитет. В этом комитете итак было много наших людей, но в начале года в нем удалось заменить
председателя. Слишком он уж был коммунистическим. Теперь этот комитет
вполне наш.
И еще одна задача. Она очень трудна, трудна настолько, что я тебе
ее не ставлю для исполнения.
-
Тогда зачем о ней говорить?-
Тебе может представиться случай ее решить, кроме того, такаяумная женщина может и поторопить этот случай.
Меир заинтересовано.
- Я заинтригована, что же это?
-
Гои продажны, их можно купить деньгами или женщинам. Но вСССР сейчас очень неприятное государственное устройство. Там царь, так
же преданный своему народу, как и мы с тобой преданы Израилю. Его не
купишь. Мы можем предоставить этому царю гарем из сотни самых
прекрасных Юдифь, он этим гаремом будет пользоваться, но это ничего не
изменит. Мы в Израиле славим этого царя за его помощь Израилю, но это
наш враг. И чем быстрее его не станет, тем лучше для Израиля…
4 сентября 1948 года,
«Ближняя» дача Сталина,
вторая половина дня
4 сентября 1948 года Советский Союз и ВКП(б) похоронили одного из
своих вождей - Андрея Александровича Жданова. После похорон Сталин
пригласил членов Политбюро и секретарей ЦК помянуть товарища на свою
дачу.
На кухне дачи повар жарил к поминкам блины, и забежавшая за
посудой Валентина Истомина настойчиво потребовала:
- Главное – кутю сварите.
363
-Валя, ну какая кутя, они же в бога не верят.
- Верят – не верят, поминки ведь, как без кути?
А в столовой Валентина и Матрена Бутусова заранее раскладывали на
столе приборы, сервировали стол тарелками, рюмками и фужерами, бутылками с минеральной водой, потом поставили принесенные с кухни
блюда с блинами и тарелки с кутей. На столике сбоку обеденного стола уже
стояли запасные стопки глубоких и мелких тарелок, закрытые судки с пищей.
Наконец вошел комендант дачи Орлов, с подоткнутым за ремень в виде
фартука полотенцем, он нес в руках большую супницу.
- Матрена, подвинь тарелки, я щи поставлю.
Бутусова помогла разместить супницу и мельком взглянула в окно на
улицу.
- Едут!
Орлов сдернул с пояса полотенце и вышел в коридор встречать
Сталина и гостей. В обязанности Орлова и дежурных комендантов входило
поддержание здания дачи в порядке и охрана его, поскольку телохранители
все время находились при Сталине.
В прихожей открылась входная дверь, впустив телохранителя, тот, быстро окинув взглядом прихожую и кивнув Орлову, придержал дверь, дав
войти Сталину и остальным. У всех на рукавах были черно-красные
траурные повязки. После того, как Сталин снял фуражку и положил ее на
вешалку, к нему подошел комендант.
- Все готово, товарищ Сталин, какое вино поставить на стол?
- Водку, – Сталин тяжело вздохнул. - Вино и коньяк поставьте сбоку, если кто захочет.
Поминки продолжались уже около часа, и тяжесть атмосферы этого
застолья чувствовалась даже через двери столовой, у которой, как обычно, сидел телохранитель Сталина и стояла Матрена на случай, если потребуется
что-то подать.
- Любил он его, - прервала Бутусова молчание, - Что, не видно, что ли, было, как он веселел, когда Жданов приезжал?
А в столовой, сидевший справа возле Сталина Молотов, уговаривал.
- Коба, ну ты же поешь хоть что-нибудь, что же ты пьешь не
закусывая?
- Кусок в горло не идет…Мы, старики, небо коптим, а молодые
умирают, - сетовал Сталин с отрешенным взглядом.
Он сидел на своем месте в торце стола в маршальском, расстегнутом на
несколько пуговиц кителе, и было видно, как взмокла от пота нательная
рубаха. Сидевший слева Берия встал и принес Сталину тарелку щей, тот
поблагодарил кивком, но съел только пару ложек.
Поднялся Кузнецов.
- Товарищи! Разрешите и мне слово сказать.
Все налили. Берия налил Сталину треть рюмки, но Сталин задержал
руку Берии, требуя налить полную. Берия налил и посмотрел на Молотова
364
взглядом «что я могу поделать?». Молотов в ответ сделал расстроенное
движение головой. Кузнецов продолжил.
- Мы с
товарищем Вознесенским и товарищем Попковым
присутствовали при вскрытии тела товарища Жданова. Мы докладывали
Политбюро… Такое сердце! Такого большевика! Сгорел в борьбе за
коммунизм, как Данко. Он был нам больше чем учитель, товарищ Жданов
для нас, ленинградцев, был вторым отцом, он…, - Кузнецов всхлипывает, -
…извините – не могу говорить.
В это время за Кузнецовым искоса с интересом наблюдал Хрущев, а
Сталин приподнял вверх рюмку и выпил до дна. Все последовали его
примеру.
После поминок гости расходились, прощаясь со стоящим в коридоре и
слегка покачивающимся Сталиным. Последними прощались Берия и
Молотов.
- Коба, ложись отдыхать, сегодня был тяжелый день, - попросил
Молотов.